И так десяток вопросов, один краше другого. И самое главное — если я случайно касалась здоровенной растянутой перчаткой не той строки, ответ сразу зачитывался. По итогам, хотя я прекрасно знала все ответы и даже учила как-то конституционному праву своих сотрудников, у меня получилось «Знание конституционных норм 72%, соответствует уровню ‟удовлетворительно” и требует доучивания».

Я взмолилась, прося сопровождающего учебный процесс дать мне возможность пересдать. Он спокойно ответил:

— Не нужно сегодня. У вас ещё целая неделя впереди. В вашем планшете есть «Конституция», идите учите. Завтра пересдадите.

Я вернулась в свой закуток и от досады поколотила подушку как грушу, про себя проговаривая всё, что я думаю об этих людях. «Шепчущий сосед», услышав это, поспешил предостеречь:

— Не делайте этого. Вы под камерами, вам припишут скрытую агрессию.

— Да как это всё можно терпеть? — провыла я, уткнувшись головой в подушку.

— Никак. Поэтому мы и не терпим.

Я проплакала целый час. Разболелась голова. Пришлось переворачивать мокрую подушку, и тут меня вызвали в санчасть. Там были психолог в зелёном и врач в белом.

— Ещё раз здравствуйте, — поприветствовала психолог сухо. — Вы плакали? У вас опухшие глаза. Что-то не так? Вы хотите мне о чём-то рассказать? Расскажите, вам станет легче!

«Ах ты…» — прокрутился в моей голове десяток нецензурных эпитетов.

— Да, конечно! Я всё расскажу.