— Бывают, конечно, особенно такие, как вы, Оля, ищущие.

— Я разве ищущая? — удивилась я.

— Конечно. Вы — думающий человек. Таких сейчас по пальцам перечесть. Вы могли бы очень помочь в создании воистину справедливого мира.

Конечно, её слова потекли бальзамом по моим истрёпанным нервам, но развивать эту тему мне совсем не хотелось. Опасно.

— Спасибо! Надеюсь мои «создания», грибочки-ягодки, пойдут людям на пользу! Можно мне сегодня капелек?

— Сегодня нельзя. Запрет.

— Почему?

— Идите спать. Доброй ночи.

Что же такое случилось, что мне капли запретили? Может быть, кричала ночью? Или просто не хотят, чтобы высыпалась и чувствовала себя хорошо?

Закуток «шепчущего соседа» был пуст, в проходе валялась горка из снятого постельного белья. «Идентифицировали», — подумала я и отчего-то очень расстроилась. Всего пару раз слышала его шёпот, но он всегда был на моей стороне, предупреждал, успокаивал. У меня словно был невидимый хранитель, а теперь я осталась одна.

Чтобы уснуть, прочла четверть книги в сумрачном свете. Наконец глаза устали и закрылись.

* * *

Четвёртый день идентификации оказался полон сюрпризов. Началось всё с дознавателя, которого не было, а вместо него меня отвели на детектор лжи «Полиграф». Заполнение согласительных документов заняло с полчаса: я в разных видах подтверждала, что понимаю процедуру; понимаю, что процедура стандартизирована и одобрена; даю согласие на её проведение, что отвечать можно только «да» или «нет», а отсутствие ответа автоматически засчитывается как нежелание отвечать, а значит, ложь; знаю, что есть 51 поправка, можно отказаться от процедуры и не свидетельствовать против себя. Я была воодушевлена и рвалась на «Полиграф» как к своему спасению. Если люди мне не хотят верить, то непредвзятая машина точно поймёт моё «стечение обстоятельств», настоящую правду, оцифрует её!