Отключив мобильник, Егоров отвёл в сторону одного из оперов. Пару секунд он что-то тихо шептал тому на ухо. Затем вернулся, достал ключи и снял с Кости наручники. А у самого в голове твориться что-то невообразимое. Когнитивный диссонанс, раздвоение личности и полный крах веры в добро и справедливость. Будь его воля, он бы прямо здесь пристрелил Караулова из табельного пистолета. Но вместо этого он мог лишь бубнить под нос угрозы и проклятия.

 -Я этого так не оставлю, Караулов. Ты от меня так просто не отделаешься. Да я в тюрьме сгною тебя и всех твоих дружков-покровителей. Всю полицию на уши поставлю. Если надо, до президента дойду…

 Егоров ещё пару минут орал и размахивал руками. Изо рта брызгала слюна, а глаза сверкали лютой ненавистью. Но Костя его даже не слушал. Он лишь усмехнулся и снисходительно посмотрел на беснующегося капитана.

 -Ты уволен. А теперь вон с глаз моих.

 Егоров напоследок едва не бросился в драку, но коллеги вовремя оттащили его в сторону. А затем они все вместе развернулись и, словно по приказу, пошагали прочь.

 Костя распахнул дверь и вошёл в Машину палату. Девушка лежала в углу, на кровати, вся обвешанная проводами и капельницами. Рядом копошилась молодая светловолосая медсестра невысокого роста. При виде незваного посетителя она бросилась навстречу и истерично замахала руками.

 -Вам сюда нельзя! Немедленно покиньте палату.