Кистон следил за её движениями. Меч с грустью говорил: “Прими факт, друг, она с именем и забыла тебя. Нет больше просьб полетать. ”. Кистон снова задумался и помрачнел. Мирилейн тяжело вздохнула. Кистон произнёс спокойно.  

– Не могу выпустить крыло. – Кистон рассматривал лицо Миры. Меч фыркнул, что этим ведьму не проймешь. – Не хватает радости и тепла любви.  

– Чего? Нет. Погодь. Я конечно… – Мирилейн растерялась. – Так. В принципе, демон Бойкрон наслаждался страданием. Логично, что тебе как ангелу нужны положительные эмоции, энергия. Во мне как раз есть эти два источника. Раз непонятные голоса в моей голове рвут меня на две части.  

Мирилейн вздохнула. А меч высказал мысль, что в принципе рассуждение не плохое, но если бы у него были глаза, то они бы округлились. Ведь он прекрасно знал, что Кистон со всех сторон пытается подтолкнуть Миру ближе к себе. И считал, что ведьма раскусит подкат Ангела, но приняла эту информацию за чистую монету.  

– Мирилейн…  

Кистон хотел сказать, что он пошутил. Но Мирилейн подумала, что ещё разочек ощутить заоблачные эмоции она не прочь, тем более, если это поможет её другу. Она магией переместилась к Ангелу, который не успел после её имени произнести дальнейшее предложение. Губы Миры страстно впились в губы Кистону. Мирилейн считала, что она не в силах держать свою жажду, но её крепкое терпение имело больше твердости, чем терпение Ангела к её плоти. Кистона возбудил поцелуй, он быстро отбросил свой меч в сторону. Он мог медленно снять одежду с Миры, но он просто сплавил её в небытие, не повредив кожу девушки. На Мирилейн нахлынули чувства, которые она уже ощущала, и которых хотела ещё. Внутри неё, словно цветок распускался в страсти к Кистону. Она видела его лицо, которое отличалось от образа подростка ученика. Сейчас ведьма понимала, что это Ангел мужчина, который с не меньшей страстью, чем предыдущие её любовники, ласкал её тело. Звук их поцелуя приятно вливался в их уши. Мирилейн, проводя своими руками по плечам Кистона к груди, ощущала, как ткань одежды исчезала, обнажая тепло тела Кистона. Кистон лег на спину, а Мира целуя его, потянулась за ним. Ангел сам не ожидал, что почувствует всю похоть губ ведьмы на своей головке мужского органа. Мира засасывала ртом его член, нежно проводя по бедрам Кистона руками. Она не видела, с каким блаженством искажается лицо Кистона, но его меч пытался заснуть под стоны друга. И он изо всех сил пытался не рычать на Ангела, что тот после долгого воздержания накинулся на ведьму, прямо при её спящем муже в похмелье. А сейчас и подавно, мечтал прямо с полета залезть к Мирилейн под юбку. Кистон был готов выплеснуть свой свет прямо в рот Миры, но ведьма, устав, отпрянула от его органа. Ангел, почувствовав свободу от ласк, поставил её на четвереньки, широко раздвинув её ноги своими, и незамедлительно вошёл в её влагалище. Ведьма застонала от того, что снова оказалась на мягких облаках. Кистон не сдержал себя и наполнил Миру, закрыв глаза, он вспоминал свои мечты. Кистон много раз представлял обычную и счастливую жизнь со своей любимой. Из-за человека по имени Артура, он не мог отправиться на ее поиски. Но он впервые увидел ее девочкой, что радостно бежит за Герцогом Гаральдом. Кистон узнал в ней ту, кого изо дня в день желал прижать к себе. Порой он чувствовал себя Арчебальдом, который не мог подойти к уже созревшей девушке и открыться ей в своих чувствах. Кистон не завидовал людям, не жалел их. Он просто помогал тем, кому мог, и порой забывал, что он Ангел. Сейчас у Кистона было одно желание – спасти этот мир, не дав Мире утонуть во тьме своей магии. В период возможности, зажимая в своих объятиях ведьму и двигаясь в ней, заталкивая свой свет все глубже в утробу ведьмы, Кистон с нежностью шептал Мире, чтобы она сменила тактику, и перевела ее в более мирные действия. Мирилейн слыша его, блаженно улыбалась, прося Кистона еще дарить эти приятные ощущения. Шестое извержения своего света Кистону дало знать, что пора бы и перерыв плотским утехам устроить. Но Мира шептала, что хочет еще, а Кистон, как любящий и теряющий голову в любви, дарил своей возлюбленной всего себя. Через некоторое время ведьма лежала на груди Ангела, который перебирал ее локоны. Кистон слышал смех своего друга, который добавлял фразы сквозь смех, что ведьма все таки съела его. Кистон дождался, когда Мира уснет и, переложив ее на кровать в доме, приготовил ей еду и новую одежду. Поцеловав в щеку, он прилетел в покои Королевы. Открыв дверь, он увидел толпу застывших людей, и закрыл обратно. Магией он стал замораживать дверь, чтобы она постепенно оттаивала. Когда он все сделал, его резко прижал к обледеневшей двери царь своей магией.