Старуха хлопнула в ладоши, присвистнула. Сверху донесся гул. Мил поднял голову: пронзая облака, в сторону путников летело большое бревно. Приблизившись к земле и притормозив, оно развернулось в узорчатый ковер. Рыцарь от удивления не смог произнести ни слова.
— Ваше Высочество! — позвала женщина. — Мы ждем Вас кататься на ковре-самолете!
Изумленный Рогир забыл о снежном развлечении и бросился к парящему шерстяному чуду.
— Держитесь крепче! Взлетаем! — крикнула старуха, как только пассажиры заняли место в центре ковра. Она потянула за веревки, привязанные к углам.
Ковер задрожал, стал набирать высоту и скорость. Под ним замелькали заснеженные деревья, покрытые льдом реки и озера, их сменили высокие горы и непроходимые болота. Рогир, совершенно забыв о благородстве крови, пока никто не видел, вел себя как простой мальчишка: размахивал руками, кричал, смеялся… Мил же, напротив, молча любовался меняющимся пейзажем. Подземье, поначалу казавшееся мрачным, теперь очаровывало своей дикой красотой. Воин с грустью понимал, что придется вернуться в наземный мир, но ему так этого не хотелось. Даже предстоящий новогодний бал уже не радовал его.
— Вон там моя избушка, — старуха толкнула рыцаря в бок и указала на маленькую точку на лесной опушке.
В ответ он лишь улыбнулся и сильнее закутался в накидку.
Ни Рогир, ни Мил не знали, сколько они летели по небу Подземья, лишь проводница нарушала тишину и озвучивала название страны, под которой пролетал ковер-самолет. Прозвучали и Речьеземье, и Снежноград, и Маринланд, и даже Равнинолесье.