Конвой потащил обессиленную и навсегда мрачную Аме наверх, туда, где её ничего не ждало, кроме грязи и слабости жизни. жизни, перечёркнутой ею самой.

-Думаю, скоро мы её увидим, — сообщил Тален, когда Аме скрылась. Он почти как наяву видел её растерянную от своего освобождения, оказавшуюся вдруг на улице с листом бумаги, слабостью всех чувств и горящим лбом, облегчённым от боли, но не исцелённым, изувеченным.

            Она должна поплестись куда-нибудь к рынку, ещё не понимая, что все от неё будут шарахаться. Затем, не найдя понимания и монетки на хлеб, пойдёт по дворам, где-нибудь ей повезёт…или не повезёт.

            Талена это мало интересовало.

-Что она хоть своровать-то пыталась? – спросила Арахна, складывая инструменты своей работы в быстром порядке.

-Да рыбу, — отозвался Тален. – Торговка заметила.

            Руки Арахны странно дрогнули. Она замерла на мгновение, но потом вернулась к своим действиям.

-Потом помоешь, — напомнил с досадой Тален, — обед бьют, слышишь? Там мясо. Ты какой соус возьмёшь? Я хочу клюквенный, он замечательно идёт к мясу. Хотя, если будет картошка, то, пожалуй, чесночный. Может быть, даже двойной. А если будут овощи, то грибной, знаешь, какое сочетание получится? Загляденье!