А тут уж спуска не будет. Так что – клеймо – это тоже казнь, только медленная. От этого и более жуткая. Но кто-то должен выполнять низкую работу, на ком-то нужно экономить, и поэтому закон будет милостив, обойдётся клеймлением.

            Но Тален был мрачен не по этой причине. Ему вдруг вспомнилось, что в последние две недели вся Секция Закона на обед получала рыбу. Тален её вообще не любил, но для разнообразия принимал. На второй день был уже в недоумении, на четвертый в раздражении… и сделать с этим никто ничего не мог – какие-то проблемы в Коллегии Продовольствия пересадили всех с мяса, птицы и грибов на рыбу. Две недели!

            Тален сомневался что сегодня ситуация изменится.

            Аме же чуть порозовела. Она боялась смерти, цеплялась за жизнь отчаянно, прежде не подозревая за собой такой цепкости, поэтому и попыталась воровать…

-А это больно?

-А? – Тален вынырнул из своих мыслей.

-Клеймо… — она еще не верила, шептала.

-Конечно! – Тален фыркнул. – Конечно же, это больно. Это же навсегда. Тьфу ты…

            Он допрашивал Аме сухо и равнодушно, как подобало обращаться с мелкими преступницами, которых Тален не выносил ещё больше, чем преступников матёрых. Всё, что дознаватель прочёл с первого взгляда, оказалось правдой. Аме мыкалась по столице, неприкаянная, ненужная, разочарованная во всех, а больше того в себе, не знала, где и у кого искать помощи, еды и крова, вот и отчаялась. Причём, выходило так, что в первые пару раз у неё всё получилось, но на третий раз подняли шум…