Арахна взяла протянутый лист от Талена, пробежала его глазами, взглянула на притаившуюся Аме – в голове незадачливой воровки даже пробежала мысль, что, может быть, эта девушка её пожалеет и отпустит?

            Мысль была нарочито безнадёжной, исходила из человеческого «а вдруг» — такого вредного, губительного и неисправимого. А вдруг произойдет то, что не должно произойти? Не произойдёт – Арахна давала присягу Коллегии и Закону.

-Здесь нет печати Судейства, — Арахна была неумолима. Её лицо светилось торжеством. Однако к тому, что наказание для воровки отсрочено, это не имело никакого отношения. Для Арахны воровка была такой же рутиной, как и для Талена. И сама Арахна, проспавшая завтрак, тоже хотела уже на обед.

-Да брось! – взмолился Тален, — ну всего лишь печать! Сама знаешь, они закопались там…

-Здесь нет печати Судейства! – Арахна улыбнулась – широко и жутко. – Без неё я не возьмусь. И никто не возьмётся.

-Да чтоб тебя! – Тален обернулся на Аме, будто бы это она во всём виновата. – Арахна, милая, но мы так провозимся до самого…

-Здесь нет печати!

            Тален помрачнел, но ненадолго. Внезапно лицо его осветилось детской радостью:

-Я пойду в Коллегию Судейства за печатью, но ты пойдёшь со мной. Так по параграфу двенадцать, подпункт…

            Арахна фыркнула:

-Напугал!

            В следующее мгновение они уже все вместе, с конвоем и пленницей, которая уже устала даже плакать от своего унизительного, затягивающегося пути, и спотыкалась обо всё подряд.