В Коллегии Судейства их встретил молодой мужчина, вынырнул откуда-то из-за полок и спросил:

-Вам чего?  О…Арахна? Тален?

-Печать дай, а то эта работать не хочет, — не преминул пожаловаться Тален.

-Не имею права работать, — напомнила мстительная Арахна. – Привет, Авис!

            Авис оглядел процессию, хихикнул и куда-то унёсся.

-Ненавижу его, — доверительно сообщил Тален, как будто не было для него снующих судей, молчаливого конвоя и никчемной воровки. – Ходит вечно, спорит со мной о методах!

-И с нами, — пожаловалась Арахна, также не принимая во внимание присутствующих. Для неё все это было рутиной. – Недавно спорил со мной о том, что я – палач. Мол, недостойно для женщины.

-Тяжело, я бы сказал, — пожал плечами Тален. – Всё-таки…

-Уловки есть, — прервала Арахна, — попадёшь на эшафот – покажу. Да не бойся ты – пошутила. А вообще, конечно, всё это нелегко, но путь закона и не может быть лёгким. Порою приходится переступать через всю свою суть, но выполнять долг.

            Аме хотелось плакать, но она совсем охрипла от слёз и судорожно всхлипывала, не умея восстановить дыхание. Ей хотелось, чтобы было поставлено уже проклятое клеймо, чтобы всё это кончилось и она убралась от этих равнодушных людей подальше, плакать, смывать свою обиду и боль.

            Хотелось кричать: «а я? Здесь я! Я не хочу слушать о ваших спорах! Я хочу жить».

            Но кричать её отучили в первую ночь в тюремном заточении.