— Привет! — дочь возникла из ниоткуда. Воздушные гребешки волос, выскользнувшие из-под власти резиночки, собирающей хвост, рядились на голове, нежно опушая макушку.

— Давай рюкзак. Как все прошло?

— Хорошо прошло.

Пока они, не спеша, ладонь в ладонь, шли к машине она рассказывала:

— На уроке русского было смешно. Проверяли, какая буква стоит в конце слова. Ирина Андреевна говорит: «Никита, есть шкаф — нет шкафов. Есть штраф — нет… чего?», а он: «Есть штраф — нет денег», а нужно: «нет штрафов». Там, на конце, — буква «ф», а не «в». Правильно?

— Умница!

Тявкнула сигнализация. Открыв дверь, Сергей поставил рюкзак на заднее сиденье. Дочь забралась в машину с другой стороны.

Дорога домой. Перекрестки. Пешеходы. Светофоры. Камеры. Штрафов нет.

Дочь, перекладывая монеты, усердно вела счет:

— Папа, давай мороженое купим.

— Давай. В нашем магазинчике.

— У меня немного не хватает. Добавишь?

— Я же тебе давал сегодня. Уже закончились?

— Я пирожок купила Беляшу.

       Если вы не работали в силовых структурах, и не знаете, как там трудятся, — не беда: там не работают — там живут.

— Ты закончил с тем, о чем мы вчера говорили? — в кабинет, вращая головой, свисающей с сутулых плеч и существующей будто автономно, влетел непосредственный начальник Сергея, и, не здороваясь ни с кем, сразу направился к окну. Человек высокий, энергичный, словно самозарядный повербанк, он, в отличие от рыхлого, габаритного Сергея, был перетянут мускулами — даже на лице, под тонкой кожей, теснились тугие желваки мышц — признак спортивного обмена веществ. Перекатываясь в суставах, словно они не были прикручены, Роман Владимирович с показным интересом стал разглядывать утреннее действо за окном в одной стороне, затем, чуть сместившись и заглянув за наружный край стены, увлекся пейзажем в противоположной, одновременно управляя диалогом: