— Как у тебя дела?

— Работаю, — он не успел прокашляться, и выскочило «вработаю».

— Знаю я, как ты «вработаешь»! Даже не анализируешь, что делаешь. Потом за это меня, — он ткнул длинным указательным пальцем себя в грудь, — «враспесочивают». Зайди ко мне через полчаса. Удерживая рапорт Сергея в спайке большого и указательного пальцев, он вразвалочку двинулся к двери.

— Владимирыч, есть просьба, — Сергей, приподнявшись, оперся рукой о плоскость стола, — у дочери завтра «Последний звонок», я задержусь утром?

Тот притормозил, но не оглянулся:

— Ладно. Задержись. Но сделай, как я сказал. Разрешаю работать ночью.

Влад, выглядывая из-за монитора, выждав паузу и убедившись, что дверь закрылась, вслух возмутился:

— Вот хамство…

Перещелкивая мышью, с философским спокойствием Сергей удовлетворенно кивнул:

— Тут, видишь как. Не столько хамство, сколько гордыня. Далеко пойти хочет, если повезет. Но иногда случаются события, не зависящие от человека.

Осознавая, что беседа с начальником не сулит никаких благ, Влад, беспокойно потирая плоский валик широкого веснушчатого носа, рассуждал, успокаивая себя:

— Если бы не отец, вряд ли он себе позволил бы такое.

Задача — время. Ускоряет.

Яростно отнимая у воздуха частицы кислорода и сжигая их пламенем возмущения, вернувшийся из кабинета начальника Влад бушевал, выбрасывая жар негодования:

— Он мне предложил перевод в другой отдел. Я, дескать, тяну вниз, и для его подразделения это неприемлемо. Его! Ты слышал? Я тут не первый год, он только назначен, и уже «его»!