Я подобрал расплющенную пулю и сделал контрольный выстрел. Потом подобрал пакет, вышел из парка и направился к машине Хино, он курил и стекло водительской двери было опущено. Я подошел со стороны пассажира, постучал в окно. Он дёрнулся, узнал меня, опустил окно  и спросил:

— Что случилось?

— Гарри мёртв.

— Где материалы?

— У меня.

— Давай сюда.

Я бросил их на край пассажирского сидения и они соскользнули на пол. Хино выругался, но потянулся за ними. Я продолжал стоять на своём месте. Пока мы разговаривали и он нагибался Майко вышла из ночлежки и подошла к машине со стороны двери водителя.

— Хино удостоверился, что носители настоящие и сказал:

— Мне жаль Альварес, но Гарри на твоей совести и достал пистолет.

Майко полоснула ножом по его горлу, язык вывалился через разрез и получился «колумбийский галстук». Я взял пакет из рук мёртвого Хино, подошёл к Майко, обнял её за плечи и мы не спеша пошли к машине Гарри.

— Ты не соскучилась по Акико, моя милая гейша?

— Очень. Когда мы домой поедем?

— Сначала заедем в Марсель, там у меня есть восхитительна абиссинка, которая переправит нас в Эфиопию, откуда, под видом миссионеров, закончивших работу проповедников, мы вернёмся домой. Я приду в зал самураев, ты будешь мне подливать сакэ, петь и танцевать «Цветки сакуры», услаждая моё сердце.

В Париже даже при самых скверных обстоятельствах, всегда найдётся место для романтических чувств.