Часть седьмая. Париж.

    Такого дерьма, как автомобиль Фиат 500 я не видел. Европа старая, склочная и скупая старуха, которая кичится своим прошлым, а на сегодняшнюю свою сморщенную рожу в зеркале смотрит с умилением и вытирает шёлковым китайским платочком следы афро арабских мух со своего провисшего носа. У меня будет радикулит на две недели после езды на таком станке для геев и онанистов. 

— Майко, моя милая гейша, сядь за руль этого дерьма, пожалуйста, я его продезинфицировал и сам помыл сидения после получения из прокатной компании. Моя милая гейша, я умру от клаустрофобии, это же заточение в  карцер.

   В Гавре заехали покушать. Заказали truite au bleu- жареную форель.  К рыбе подали бутылку местного белого вина. Потом не спеша поехали. Вечером уже сидели  в Булонском лесу на террасе павильона какого-то французского короля к имени  которого добавлен номер римскими цифрами. Их генеалогические шарады я не воспринимаю. В моей памяти только два француза: Наполеон и Де Голь. Остальные либо якобинцы, либо социалисты, то есть политическое дерьмо, которое одинаково воняет почти триста лет. Нам предложено отдохнуть три дня и, слава Богу, без этого фиата 500.

Я соскучился по Америке. Там настоящие автомобили, которые делают человека человеком, а из сопляка за  сотню миль сделают мужчину.