Но вернемся к моменту, когда король Кирхирона пьяный спал за столом после встречи с новым главой Касурдтерра.
 Ближе к утру, ворвавшийся с озабоченным видом в королевский шатер Элейн, попытался разбудить Эриха, но тот спал, как убитый. Он явно хотел поделиться, чем-то важным с королем, но тот даже ухом не повел.
 Всю ночь, после отъезда Устафа, горбун не спал, — ему не давала покоя, та женщина в черном, которая сопровождала короля. Ему показался, будто знакомым её лик, хоть она и скрывала его под вуалью.
 Всю ночь Элейн мучился догадками пытаясь перетряхнуть свои воспоминания, но образы, возникающие перед его глазами никак не перекликались с образом спутницы короля. И вот, когда он уже отчаялся, что-либо вспомнить, как гром среди ясного неба обрушилось на Элейна, то чего он никак не мог ожидать. Горбун ясно вспомнил эту женщину и в ужасе подумал, сколько лет прошло с их последней встречи, а она ни капли не изменилась.

 Было это, когда Элейн сидел в тюремном замке Латэйи. Он — совсем молодой юноша, отчаявшийся в жизни, ждавший скорейшего исполнения смертной казни, приговорённый к ней за опыты с использованием тайных знаний в корыстных целях дарованных алийцам древними жителями земли, которые они черпали из старых манускриптов.
 Когда же до казни оставались считанные дни в камеру на против, была брошена некая женщина, судя по диким воплям и сквернословию явно выжившая из ума. Но Элейн ошибался. Незнакомка вела себя так лишь в присутствии стражников, но когда те ушли она, вдруг, заговорила с ним через решетку создав впечатление вполне разумного человека.
 — Здравствуй юноша, не бойся меня, пусть думают, что я сумасшедшая, так проще разговаривать с этими недоумками. А может лучше и вовсе молчать, не отвечая на дурацкие вопросы. Кстати, меня зовут Дайгуна, а тебя?
 — Элейн. — робко ответил тогда еще молодой горбун.
 — А, я слышала твою историю. Тебя обвинили в использовании тайных знаний для собственного обогащения, не так ли?
 — Да. — с неохотой ответил Элейн.
 — Ну и много золота наколдовал?
  — Я не колдун! — крикнул он вдруг. — Я ученый!
 — Хи-хи-хи! — засмеялась женщина еще больше раздражая молодого человека.
 — Ты, что смеешься, безумная?! Я говорю правду! Они просто боятся меня, вот и хотят избавиться.
 — Да ты вроде не страшный, что им тебя бояться?
 — Они боятся моих знаний! Я научился разгадывать тайны, которые были подвластны только их хранителям.
 — Да, что они могут эти чахлые книжные крысы? Я уже не говорю об их священниках — ветхие бородачи. Они только нагло врут про великий свет звезд, которому одержимо покланяются, а на самом деле просто мешают людям жить всласть, для себя, заставляя славить их бестолковое божество! Вот мой повелитель — это и есть жизнь! А ты во что веришь?
 Элейн молчал, глядя на эту как ему внезапно показалось самую прекрасную женщину, хоть она и выглядела старше его лет на десять.
 Дайгуна заметив его взгляд лукаво спросила.
 — У тебя когда-нибудь была девушка?
 Юноша даже вздрогнул от ее вопроса и смутившись отвернулся.
 — Не бойся меня, мой мальчик, я лишь хочу помочь тебе. Негоже идти на смерть не познав прелести женщины. А я ведь чувствую твое желание, можешь не   — Ты ошибаешься. — сквозь зубы сказал Элейн.
 — Ну, зачем ты так? Знаешь почему я здесь? Меня обвиняют в том, что я умею читать человеческие мысли и не только! А еще, я соблазнила одно священника, который визжал как поросёнок, когда я на нем прыгала, но его, впрочем, уже казнили.
 Элейна коробили эти слова, ему совестно было слышать такое. Он, вдруг, задумался: «Как в этой красивой женщине помещается столько пошлости? Нет, видно она и впрямь безумная!».
 — Я не сумасшедшая! Не думай. — Элейн был ошеломлен от ее слов, будто она видела его насквозь. — А на счет пошлости, ты бы видел того бесстыдника в рясе. С виду весь такой целомудренный и безгрешный, а как я только задрала подол, то он сразу же превратился в дикого зверя. Все они таковы — все как один! Только претворяются праведниками!
 — Врешь, плутовка! Мой отец был священником! И он никогда не позволял себе такого! У него была одна лишь любовь, моя мать! Слышишь?! Одна! — загорячился Элейн.
 — Ты что кричишь, безумный? И, как тогда у такого святоши, появился сын пройдоха? — с издевкой спросила Дайгуна, тем самым остудив его пыл.
 — В семье не без урода. — пожал плечами горе- ученый.
 — Ну да ладно, мой мальчик. Скоро ты узнаешь меня ближе.
 Не успел Элейн опомниться, как Дайгуна уже позвала стражника. Шепнув ему, что-то на ухо, вместе с тем, схватив того между ног, она уже шла с ключом к камере Элейна и через мгновение оказалась прямо перед ним.
 Юноше показалось, что она пылает диким жаром, от чего на его лице появилась испарина.
 Вскоре они остались одни и Дайгуна сказала беря его за подбородок:
 — Не бойся, мой мальчик, я все сделаю сама. Забудь обо всем и наслаждайся настоящей жизнью, ибо когда до смерти остается один шаг, тогда и начинаешь ценить жизнь по-настоящему.
 Элейн не помнил сколько времени прошло с того момента, как Дайгуна оказалась в его объятьях, казалось прошла целая вечность, а он никак не мог вдоволь насладиться этой прекрасной женщиной.
Тем более, что она делала все, как он хотел не спрашивая, будто знала каждую его мысль, в прочем, Элейну тогда было все равно. Пусть она прочтет его всего,  лишь бы только оставалась рядом, как можно дольше.
 Он вдруг понял, что совсем не готов умирать и, как только Элейн подумал об этом, Дайгуна остановилась и произнесла:
 — Не бойся, ты не умрешь! Тебе еще предстоит, кое-что сделать для меня и моего повелителя, но нужно убраться отсюда — из этой проклятой страны!
 — Да, но как?!
 — Доверься мне, мой мальчик. Я все придумала, только тебе будет нужно убить стражника и взять его одежду.
 — Убить? Ты, что? Нет, я не смогу!
 — Но милый, ради нас тебе придеться это сделать иначе смерть. Я отвлеку его, поверь он забудет про все, а ты в это время воткнешь вот этот нож ему в спину. — Она откуда-то достала короткий, но острый солдатский нож и положила его рядом. Видимо это был нож того стражника, с которым она шепталась недавно.
 — Это наш единственный шанс! Ну, что скажешь? — она прижалась к его груди отведя свой лукавый взгляд в сторону, чтобы он не заметил не добрый блеск ее глаз.
 — Хорошо, ради тебя я сделаю все. — он говорил так, словно знал эту женщину давным-давно. — Но куда мы побежим, нас будут искать.
 — Меня ждет корабль в гавани порта Найрун, он отходит в Лодрок, там мы сможем затеряться и начать жизнь с чистого листа. У меня есть сбережения на первое время, так что не пропадём. Ну, а тебе, как я сказала предстоит работа, за неё ты будешь щедро вознагражден так, как никто еще на этом свете.
 — О чем ты? Скажи наконец!
 — Об этом после. Сначала надо выбраться от сюда.
 Дайгуна встала, отряхнулась от слежавшегося сена и подошла к решетке, затем она громко крикнула, зовя того стражника, участь которого была уже предрешена. Она подала знак Элейну и убедившись, что юноша приготовился к тому, о чём они договорились, отвернулась в ожидании стражника.
 С пол минуты спустя появился стражник, ни о чем не подозревающий, а наоборот вожделевший обещанного со стороны этой женщины, уже стоявшей перед ним в соблазнительной позе.
 — Ну иди же скорей, мой зверь! А то этот щенок, не смог насытить мое жаждущее настоящего мужика тело. Пусть он посмотрит напоследок, как это делают настоящие мужчины.
 — Ха! — воскликнул стражник, открывая замок. — Еще бы! Куда ему совладать с такой роскошной ведьмой! Жалко, что тебя скоро поджарят, а то бы я вдоволь повеселился с тобой.
 — Тогда, не теряй времени, дорогой. — она обняла его и страстно поцеловала, заставив тем самым жутко приревновать неопытного юношу.
 При виде поцелуя и того, как руки стражника начали грубо лапать то, что Элейн уже считал своим, кровь больно ударила в вески, и он не помня себя бросился на него и вонзил нож прямо в спину, потом еще и еще…
 Когда же он остановился, то был уже весь в крови и тяжело дыша повторял одну лишь фразу:
 — Не тронь — моё.
 Дайгуна одобрительно кивала головой наблюдая кровавую расправу, затем он спокойно вытащила связку ключей из-под бездыханного, изрезанного тела и погладив Элейна по голове поманила за собой.
 Под покровом ночи им удалось выбраться из замка не замеченными, но нужно было торопиться, так как скоро их пропажу обнаружат, а также и мертвого стражника, за убийство которого их обезглавили бы на месте.
 Тюремный замок был расположен на окраине города и тремя стенами выходил на хорошо просматриваемый при свете дня пустырь. Далее за пустырём начинался непроходимый лес, вдобавок стоявший на болотах. Этот лес и был для беглецов единственным спасением, и самым коротким путём к морю, а именно к порту Найрун, где стоял на якоре спасительный корабль.
  Густой лес был серьезной преградой, особенно его топкие болота полные кровожадной мошкары. Но деваться беглецам было некуда, у них был только один шанс, которым они не задумываясь воспользовались.
 — Давай передохнем, я больше не могу. — сказал Элейн, когда они прошли несколько лиг по труднопроходимой местности, подойдя в плотную к тому месту, откуда начинались болота. — Да и не видно ничего. Луна — вон и та, скрылась за облаками.
 — Устал, мой мальчик?  Ничего, скоро отдохнем, осталось не много. — ответила Дайгуна, словно и не уставшая вовсе.
 — До чего осталось? — удивился юноша. — Куда мы идем, разве не к гавани? Но до нее еще дня два пути такими темпами.
 — Мы идем к гавани, но сначала нам нужно посетить одного человека, — он живет здесь на болотах в дали от посторонних глаз. Там мы подкрепимся и переоденемся, а затем он нас выведет через болота иначе мы пропадем. Только он знает этот путь.
 — А, кто это?
 — Тебе не надо знать, мой старый знакомый и все. Понял? И больше не спрашивай ничего, особенно при нем. Да и не пытайся заговорить с ним, пока он не заговорит сам иначе можешь лишиться дара речи надолго!
 — Он, что колдун?
 — Я же тебе сказала, не спрашивай!
 — Ладно.
 Дайгуна не обманула, не дольше, чем через час они вышли на опушку, где стояла невзрачная хибара, вся сплошь покрытая мхом. В сумерках она была похожа на небольшой холм, из которого торчала крохотная труба, выбрасывающая клубы белого дыма.
 — Тихо. Замри. — проговорила сквозь зубы Дайгуна, и сама встала как вкопанная.
 Спустя мгновение, дверь хижины отварилась выпустив наружу тусклый свет свечей и на пороге появилось нечто не понятной формы опиравшееся на деревянный костыль. Прокашлявшись оно сказало грубым мужским голосом:
 — Чаво приперлись среди ночи! Спать не дають, все шастають и шастають! А ну подь сюды обои, живо!
 Дайгуна ничуть не мешкая схватила под руку оторопевшего Элейна и потянула за собой направляясь к чудищу.
 Подойдя ближе, чудище оказалось мерзкого вида стариком, с длинными копнами седых волос, распущенных до самой земли.
 — Приветствую тебя, великий хайгун, младшая из рода Гунхиш потревожила твой покой и умоляет о прощении.
 — А енто, шо за тощий прыщ, думающий щас, как бы не на пустить в порты? — спросил старик указывая своей крючковатой рукой на трясущегося мелкой дрожью Элейна.
 — Это мой друг, он помог мне вырваться из рук убийц! Прошу, разреши ему остаться.
 — Ну пущай остается коли не испортит воздух.
Старик медленно развернулся и вошел в свою обветшалую обитель.
 Каково же было удивление Элейна, когда он зайдя вслед за Дайгуной, очутился в просторном помещении украшенном сплошь богатой утварью, которую и не всегда встретишь в знатных столичных домах.
 «Что это? Обман зрения или наваждение.» — думал он озабоченный явным несоответствием содержимого форме.
 — Ты, шо там себе думаешь, недоумок? Енто тебе ни мирещится, енто все на яву. Можешь потрогать, — произнес вдруг старик, явно знавший все его мысли.
 Как неприятно было с момента встречи с Дагуной это новое для него чувство, когда ты словно полностью обнажен и нет ничего тайного и сокровенного в тебе, чтобы не стало известно для нее, а теперь еще и для этого ужасного старика.
 — Ну так, шо вас сюды занесло? Выкладывай! Небось старая карга Хафия опять объявила охоту на ведьм?
 — О, великий хайгун, ты воистину прозорлив. Моих сестер больше нет. Они все были преданы огню и меня ждала та же участь, если бы не этот юноша.
 — Ента святоша — царица алийская, сама напрашивается на месть нашего повелителя. Возомнила себя владычицей тверди земной, и клянет нашего властелина, а его верных детей предает огню, славя при этом своего слепого владыку. Ну она у меня еще попляшет. А ты то куды навострилась, бежишь поди аж пятки горят.
 — Мне теперь надо в Найрун, там меня ждут и отвезут туда, где еще живы такие как мы и откуда возродиться наша вера и воля нашего повелителя.
 — А с ентим, шо? — старик указал на Элейна очень внимательно слушавшего этот разговор.
 — О, у нашего повелителя свои планы на его счет. Он поедет со мной.
 — Хорошо, тады берите, шо нужно и ступайте прочь!
 — Но великий хайгун, нам не выбраться из леса без твоей помощи.
 — Ну и шо мне вас на своем горбу туды отнесть? Ладно, дам вам проводника, но если отстанете от него, то пропанете на болотах.
 Он свистнул, каким-то особенным свистом и, тут же не понятно откуда появилась черная птица похожая головой на ворона, но с одним глазом во лбу, а туловищем на орла. Когда же она открыла клюв, то из него выскочил извивающийся как у змеи, раздвоенный язык.
 — Ента тварь укажа вам путь, но торопитесь она ждать не будет.
 Собравшись на скоро беглецы бросились за черной птицей, выпущенную стариком.