Искры из глаз, перехватившее дыхание, страшная боль в боку. Эта скотина, видимо намерено пинает в одно и тоже место. Сквозь слезы я разглядел, как Сотник пинками поднимает спящих. Минута и отряд тихо бранясь и поскуливая, плотной кучей вжался в уступ под кромкой оврага за плотным кустарником. Приказ, ждать. Нет ничего страшнее, чем ждать смерти. За холмом разом завыл зверь обезумевшей толпы, бегущей в атаку. Вой шел волнами, то почти стихал и начинали выделяться лязг металла и крики умирающих. То усиливался до оглушающего рева. То с одной стороны, то с другой. Мы сидели в овраге, ничего не видели и не понимали, как развивается бой. Ждать становилось невыносимо. Сердце саднило. Страх свел живот. Челюсть ныла от перенапряжения и тряслась так, что спасением было только закричать выплевывая легкие. Что бы не выдать себя, многие зажимали в зубах палку. У них, как у бешенных собак по краям губ стекала пена. Находился и тот, кто был совершенно спокоен. Они ни в чем не бывало ели, спали или точили ножи, мирно разговаривали. Время шло, но приказа вступать в бой не было. Солнце подходило к зениту.

  — А вдруг без нас, вдруг мы побеждаем и наша помощь не нужна, что скажешь, Чет? – прошептал я.

  — Сиди! – резко отрезал он.

  — Чет, но мы же не проиграем с ней? Она же колдунья, у нее есть сила. С ней простой человек не справится? – то ли с надеждой, то ли с горечью спросил я.