— Прошу вас прощения, за те неудобства, которые мы принесли вашему дому. Я готов компенсировать их. Он достал кошель и не считая, положил на стол столбик золотых монет. Годовой доход нашей семьи.

  — И еще, прошу завтра на заре похоронить ее на холме, за гороховым полем.

  — Я же покину ваш дом сейчас немедля. Он крепко схватил руку дочери и направился к двери. На пороге он остановился, достал из-за пазухи холщевые рукавицы, такие же как на руках дочери и отдал их мне.

  — Я думаю, они пригодятся тебе. И не попрощавшись удалился.

  — Конечно пригодятся, ими можно вытереть свой зад,- дико захохотал сотник.

Никто не засмеялся, все открыв рот уставились на Чета, ждали продолжения.

  — Твои детские сказки для сопливых молокососов, –не унимался он.

  — На сей раз это правда. Чет достал из кармана серые рукавицы.

У меня по спине пробежали мурашки.

  — И что ты хочешь сказать, что эти тряпки подарил тебе волшебник? – еще громче залился смехом, вырвал из рук Чета рукавицы. Одну надел на левую руку, а вторую запустил в костер.

Пламя объяло рукавицу, но она не загорелась. Теперь все молча смотрели на нее и ждали, когда же она загорится. Но ничего не происходило. Огонь не причинял ей никакого вреда, даже торчавшие нитки не обуглились. Чет дотянулся до той руки Сотника на которой была рукавица, обнял большим и указательными пальцами запястье, где была бечева. Пальцы легко сомкнулись, как будто провалились в руку и тесьма затянулась. Сотник завыл от боли. Он пыхтел, пытаясь снять ее с руки. Но каждое движение лишь сильнее затягивало тесьму на руке. Он схватил нож и резанул по бечеве и ткани. Мне показалось я видел искру. Никакого вреда рукавице острый нож не причинил. Тесьма еще сильнее перетянула руку. Сотник завизжал от нестерпимой боли.