-Как вас зовут? Машенька? – спросила она, зазывая меня крохотной ладошкой с коротко остриженными ногтями куда-то за шторы. – Пойдемте, пойдемте! Мы сейчас быстренько вам что-нибудь подберем… Ксюша! Вы присаживайтесь пока, Машенька… Ксюша!! Неси сюда то, синее… Вы сейчас померите, Машенька, может, понравится. Если нет, посмотрим еще что-нибудь. Мне просто подумалось, что этот синий цвет должен вам подойти… Вот, смотрите!.. Спасибо, Ксюшенька!
И передо мной появилось длинное, с расширявшейся книзу юбкой, платье из великолепного гладкого шелка глубокого, очень глубокого голубого цвета. Такого темного, что его назвали бы синим, но то был голубой… Очень простого покроя верх с округлым квадратным вырезом и очень короткие намеки на рукава, делающие плечи изящными, почти миниатюрными. Узкая талия и все… Никаких украшений. Все предельно просто. Только чудесный шелк невероятного оттенка. Его блеск, его шик и ясность…
Я даже не помню, как надела его.
-Чуть – чуть тесновато в груди, — бормотала Ирэн. – Вы сами как думаете, Машенька?
-Возможно… А это так ужасно выглядит?
-Если честно, то нет. Это лишь подчеркивает то, что по идее, должно быть меньше для вашего роста, но даровано богом…
-А мне нравится! – раздался голос Влада, и я увидели их с Юлией Павловной, вошедших в примерочную. Правда, такую огромную, что с магазинной никак не сравнишь.
-Да уж, что правда, то правда… — согласилась Юлия Павловна. – Только оно все-таки, вечернее. Вызовешь шок, Вишнева!.. Но мне тоже нравится. Необычно как-то, но и ничего лишнего. Скорее, даже чего-то не хватает.
