— Вижу, у вас имеется вкус на редкости, юноша… — Я обрадованно закивал. — Сделайте милость, пройдите к моей скромной коллекции. Кажется, у меня завалялось именно то, что вам нужно. Даже если вы сами этого не знали…

Протиснувшись дальше по ряду, туда, где переулок сужался и становился темнее, мы подошли к невзрачным ящикам.

О! Как обманчива была их наружность! Грубые доски скрывали рулоны гобеленов с золотыми нитями, загадочные тома на латыни, ларцы с гербами и вензелями — осколки чьей-то родовой истории, прикосновение к великим людям. Как только могли они оказаться здесь? Инкрустации, резьба и вышивка — я любовался ими, ощущая благородство в каждом изгибе, а потому вздрогнул от неожиданности, когда в скрюченных пальцах мелькнул оплавленный подсвечник со странно тёмным огарком, а затем несколько кривых трубок и колб из красного стекла. Но даже это зрелище доставило мне удовольствие. Нет, я не пожелал обладать этими горделивыми вещами, а хотел лишь упиваться ими, переживать и представлять себе их истории — бесконечно!

Старьевщик наблюдал за мной своими глазами-угольками. Один взмах руки — и пёстрый хоровод померк. Я растерянно моргал, возвращаясь в действительность.

— Я знаю, знаю, что вам предложить! — с этими словами он вытащил ещё один ящик и пинком сбросил крышку. — Ага! Вы только полюбуйтесь.

В его руках трепетало что-то бесформенное, вроде мешка. Тяжёлая ткань напоминала шёлк, только уж больно засаленный. В буроватой расцветке угадывались выцветшие и размытые узоры.