— Воздушный шар в миниатюре? — попробовал угадать я. Старьевщик прищёлкнул пальцами:

— В яблочко, почтенный! Однако это не просто воздушный шар. Это Шар Грёз.

— Что бы это значило?

— Что толку говорить о грёзах, когда их можно испытать! Примеряйте его. Совершенно бесплатно.

Грязноватая ткань не внушала доверия, но любопытство во мне победило. Старьевщик расправил шар и накинул мне его прямо на голову. «Грабят!» — пронеслось у меня в голове, я зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел двоих разбойников, вооружённых до зубов и корчащих рожи. Но — потеха! — одеты они были так, будто сошли с театральных подмосток спектакля, который я видел в детстве. Нелепые пистоли с раструбами годились разве что в музей. Не грабители, а шуты гороховые! По их лицам то и дело пробегали цветастые пятна: точь-в-точь узор на шаре, как будто его осветили волшебным фонарём.

Скрюченные пальцы легли на красочную поверхность, и шар был снят. Передо мной снова был переулок и цепкие глаза под комканным цилиндром.

— Сколько? — дрожащим голосом спросил я, хватаясь за кошелёк…

Вновь выйдя на широкую улицу, я поспешил домой. Какой-то мальчишка увязался следом: «Дядь, покажи игрушку!». Пришлось упрятать покупку под сюртук. Так я вернулся домой, совершенно забыв о хлебе, и на вопросы супруги развёл руками. Лишь к ночи, когда она уснула, я достал и опробовал шар.

Наша убогая кухонька — жили мы, как и многие молодые семьи, скромно и скучно, — приобрела волшебное очарование. Едва я успевал подумать о чём-нибудь занятном, как оно воплощалось во множестве подробностей. Расписные ложки попрыгали на праздничное блюдо, торжественно выплывшее из глубин буфета, затанцевали на нём, пока оно описывало виражи вокруг кастрюль. Ножи затеяли нападать друг на друга, словно дикие носороги. И эти милые узоры всё кружились, кружились так сладко… Тут мне стало немного дурно, и шар пришлось снять.