Уткнувшись лицом в подушку, Кика пролежала до самого вечера. Плечи уже не вздрагивали — она не плакала. Лорд тоже все это время сидел на дереве, покуривая сигарету, он чувствовал себя какой-то диковинной птицей и с нетерпением ждал перемены событий, потому что ему становилось скучно. Стемнело. За забором послышался шорох. Маньяк быстро затушил сигарету. Через забор кто-то лез.
    — Вот тебе на! Неужели у нашей тихони есть воздыхатель… Если это так, то он умрет быстрее, чем я успею выпить стаканчик виски, — он внимательно наблюдал за тем, что будет дальше.
    Пацанчик перемахнул через забор и тихонько, стараясь не шуметь, прокрался к окну Кики.
    — Виктория! — тихо позвал женский голос. Это была девчонка. На нее упал свет, льющийся из комнаты. Немного выше среднего роста, коротко подстриженная, с выкрашенными темно-рыжими волосами, ее лицо казалось идеально красивым. Детали Лорд разглядеть не мог. На девчонке были надеты камуфляжные брюки и черная пайта, а за спиной висел нелепо-смешной рюкзак в виде лягушонка.
    — Виктория! — снова позвала она.
    Кика подошла к окну.
    — Кортни! — радостно воскликнула она.
    -Как ты?
    — Хуже обычного. Бабушка хочет, чтобы я ушла из школы и пошла работать. А куда я пойду без образования!
    Пытаясь как можно лучше расслышать голоса, сниженные до шепота, Черный Лорд подвинулся ближе. Ветка хрустнула. Кортни обернулась:
    — Что это было! У меня такое чувство, что там кто-то есть.
    Маньяк притих.
    — Эй, ты! — послышался голос за дверью. Кика забегала по комнате:
    — Это Алекс, это Алекс! Уходи, быстро!
    Кортни побежала к забору, чтобы скрыться.
    — Открывай, оглохла ты там что ли? — он сильнее затарабанил в дверь. Судя по голосу, можно было сказать, что он здорово пьян.
    — Если ты не откроешь, я вышибу дверь и тебе будет хуже!
    — Иду, уже иду! — дрожа всем телом, Кика направилась к двери. Она знала, что, если Алекс пьян, ничего хорошего ей не светит.
    Пьяный брат завалился в комнату Кики.
    — Что ты тут делала, маленькое чмо? От тебя пахнет сексом! — он закурил сигарету и посмотрел на сестру. — Если я узнаю, что ты с кем-нибудь спишь, я вышибу мозги и тебе и тому ублюдку, который рискнет с тобой спать! Что ты смотришь на меня, тупая курица? И почему я еще в детстве не проломил тебе голову о стену!
    — Алекс, уходи,пожалуйста! — Кика смотрела на него, как затурканная собачка.
    — Ты смеешь меня выгонять! Не смей больше есть нашу еду, я покупаю ее за свои деньги, между прочим!
    — Хорошо, я не буду есть ничего твоего, вашего, я согласна! Тем быстрее смерть позовет меня с собой из этого ада, который вы называете домом. Мне плевать!
    Алекс посмотрел на нее, сузив глаза: — Тварь, как ты смеешь со мной так разговаривать!
    Он схватил ее за волосы и ударил об стенку. Потом то же самое повторил еще раз.
    «Ай-ай-ай! Какая грубость», — покачал головой Лорд. — «Это же бесчеловечно!»
    — Алекс, хватит,прошу тебя, — по лицу потекла кровь.
    — Проси прощения, сучка! За все эти годы, которые я вынужден тебя терпеть.
    Он треснул ее еще раз.
    — Прости меня, Алекс! Хватит, прошу тебя!
    Алекс с силой толкнул ее, пнув ботинком по голове.
    — Лучше бы ты умерла, сестричка! Ты не должна была рождаться, — он ушел, хлопнув дверью.
    Лорд снова покачал головой.
    Кика попыталась встать. Из носа текла кровь. Она прижала к носу большой платок в бело-серую клетку.
    Из соседней комнаты раздался громовержеский храп Алекса, который, как всегда, заснул пьяный, даже не разуваясь. Бабушка спала внизу. Кика стала спускаться на улицу, поддерживая платок в области носа.
     «Молодец, девочка», — подумал Черный Лорд. — «Мне изрядно надоело торчать весь день на этом грешном дереве.»
    С каждой ступенькой, по которой Кика спускалась вниз, маньяк все ближе был к земле, спускаясь по дереву.
    Кика вышла на улицу — все вокруг окутал туман. Туман клубился, поглощая ее всю, вместе с болью, страданиями, безысходностью. Пробираясь сквозь его белые объятия, Кика направилась к старой качели. Она всегда каталась на ней, когда было особенно плохо. Вцепившись в качели, смотря сквозь стену тумана, с засохшими следами крови на лице, Кика слушала унылую песню ее под аккомпанемент скрипа. На ум пришла песня древнеегипетских носильщиков зерна: