…Кортни не находила себе места. Она думала о предательстве Кики постоянно. Так-то она благодарит ее за все годы верной дружбы и любви! За то, сколько Кортни смогла сделать для нее, когда другие отвернулись! Кортни мучала эта мысль и никак не давала покоя. Она вспоминала все дни, проведенные с Кикой и от обиды ей хотелось не то, что разрезать себе запястья осколками бутылки, а снять с себя кожу.
     — Я убью этого ублюдка, — окончательно взбесилась Кортни после шестой бутылочки пива. Она побежала ловить такси. — До Вороньего гнезда, пожалуйста…
     — Ох, мисс, путь неблизкий…
     — Мне плевать, я сказала, поехали! — с этими словами, Кортни запрыгнула в такси.
     — Вон оно что! — проговорила Мэрион, весь вечер шпионившие за Кортни.
     Подогретая алкоголем, она любой ценой жаждала мести.
     — Эй, такси! — закричала она. — До Вороньего гнезда!…

     — Ты все еще не можешь согреться, бедняжка, все дрожишь, — задумчиво прижал ее к себе Эвронимус.
     — Сильно продрогла, — попыталась объяснить Кика, внимательно наблюдая за его безупречным лицом, на которое падали блики пламени, лижущие свежие поленья в камине.
     — Пойду принесу вина.
     Он удалился.
     Кика заметалась по дому, попробовала открыть двери, но дверь была заперта. Мышеловка захлопнулась. Тогда Кика попыталась найти какой-нибудь острый предмет, которым можно было бы обороняться. Над камином висел небольшой инкрустированный кинжал старинной работы. Кика встала, чтобы снять его, но тяжелые шаги раздавались уже где-то рядом, словно это шел каменный гость.
     — Я уже иду! — он помахал в воздухе бутылкой вина. — Пятнадцать лет выдержки, из моих погребов! — Эвронимус достал два бокала и со второго удара выбил крышку в бутылке. Он налил вина.
     — За нас, дорогая! — зазвенели бокалы. — Чин-чин!
     Кика сделала вид, что пьет, но сама не пила ни капли.
     Эвронимус скорчил физиономию обиженного ребенка, которая шла ему просто до чертиков: — Милая, тебе не нравится мое любимое вино?
     — Нравится, вот что-то голова болит…
     — Выпей вина и голова пройдет…
     Лорд настоял на том, чтобы Кика выпила весь бокал вина и лично проследила за этим. Вино оказалось крепким.
    Эвронимус провел ладонью по ее щеке: -Какая нежная кожа… Милая, ты охладела ко мне? Почему ты не целуешь меня, что стряслось?
    «Нужно, чтобы он любой ценой вышел из комнаты», — решила Кика.
    — Мой прекрасный принц, — сказала она, сжав в кулак все мужество и обняв маньяка за шею, — дрова в камине прогорают. Скоро снова станет холодно. Подбрось в ненасытный огонь новых поленьев и огонь моей любви разгорится с новой силой, я буду целовать тебя всю ночь…
    — О, — простонал Лорд, — какое заманчивое предложение… Ради такого обещания я готов спелить хоть все дрова в округе, — он вышел.
     Кика вскочила с дивана, сорвала со стены кинжал и решила куда-нибудь спрятаться — дом был большой.
     Она увидела небольшую низенькую коморку и нырнула туда, чуть не закричав — об ее голову что-то ударилось. Она посмотрела вверх — на длинных нитках висели маленькие тряпичные куклы, подвешенные вниз головой. На каждой из них была пришита табличка с именем: — Кэлли, София, Элис, Анна, Клаудия, Николь…
     Один гвоздь на потолке оставался пустым. Рядом на столике лежала кукла с надписью «Кика», еще не привешенная.
     — Не дождешься, шизофреник! — в истерике проговорила Кика и распорола куклу кинжалом.
     — Дорогая! — послышался голос Лорда. — Где ты, радость моя?
     Кика не отзывалась. Лорд заподозрил неладное. Обведя комнату глазами, он увидел, что в стенном книжном шкафу одна из рукописей стоит вверх тормашками. Это был седьмой, последний том.
     — Ах, вот оно что! — усмехнулся Лорд. — Ну, что же, Кика Уилсон, тем интереснее будет игра. Где же ты, малышка? Моя маленькая, моя девочка любимая, ну же, подай голос! Иди сюда, Черный Лорд тебя приласкает. Какая тебе разница — Эвронимус я или Лорд, ведь это одно и то же лицо! — победоносно закричал он, захохотав, как ненормальный.
     Кика с ужасом наблюдала в замочную скважину коморки, как Эвронимус стоит спиной к ней, вооруженный топором. Вот к чему приводит погоня за красавцами!
     — Ловушка захлопнулась, Кика Уилсон, тебе не уйти! — говорил Лорд. — Глупая! Тебе не уйти от судьбы, твоя судьба — это слава! Из убогой затурканной заморашки ты превращаешься в звезду! Я сделаю тебе имя!
     Имя Кика Уилсон будет звучать на всех телеканалах, оно будет на заглавных страницах газет, на языках у всех жителей города!
     Я сотворю твой имидж, Кика. Имидж несчастной, беззащитной жертвы.
     И почему же вы все так боитесь смерти, несчастные трусы! Смерть… Ведь она неизбежна… Что лучше, умереть старым и немощным, жалким и ни на что не пригодным созданием, или умереть молодым, красивым и здоровым, купаясь в славе, когда имя твое у всех на устах? Кика, тебе не избежать своей судьбы, седьмая книга должна быть дописана до утра, другого пути нет… Но до утра у нас еще много времени… Поиграть… В прятки… — он стал подниматься наверх.
     Послышался звук мотора. Подъехала машина. Через несколько минут дверь со скрипом отворилась и на пороге появилась Кортни. Она была поражена величием замка и разглядывала интерьер, раскрыв рот от удивления. Через некоторое время снова послышался шум мотора и снова открылась дверь. Вошла Мэрион.
     — А ты что тут еще делаешь?! — злобно спросила Кортни. — Шпионишь за мной, сучка?
     Они замолчали, увидев, как спускается Эвронимус, который услышал крики.
     — Опа! — воскликнул он. — Да у нас гости, как я погляжу! Девчонки, давайте выпьем вина за мою нареченую Кику Уилсон!
     Не понимая, почему у непрошенных гостей (которые по идее не могли догадываться кто он такой) такие круглые глаза, Лорд случайно поймал себя на мысли, что приглашает их к столу, размахивая топором.
     — А, это? — спросил он. — Так, пустяки. Дрова рубил. Надо же что-то в камин подбрасывать! Совсем потухло пламя… Да вы садитесь, в ногах правды нет.
     — Уходите отсюда! — выбежала из своего убежища Кика. — Это маньяк! Это Черный Лорд, бегите!
     — Вот она где была, моя нежная красавица!
     Кортни и Мэрион стояли, как два столба, не понимая, что же все-таки происходит. Казалось, разыгрывается какое-то шоу или представление. Когда до Мэрион дошло, что к чему, она кинулась к двери, тысячу раз пожалев, что сунула свой нос не в свое дело. Но не тут-то было — на двери был секрктный замок, код которого знал только Лорд. Дверь впускала всех, но обратно не выпускала. Лорд захохотал, видя тщетные старания Мэрион.
     — Ну, иди ко мне, моя любимая, — нежно позвал Лорд, подходя к Кике. Кика выставила вперед кинжал. — Не подходи, я не намерена шутить!
     Лорд снова разразился хохотом, что особо ужасающе звучало в полупустой огромной зале.
     — Насмешила! Кинжал против топора? Дерзни! Бог дерзким помогает. Устроем бои. Вон, и секунданты стоят. Одного не могу понять, почему, когда раскрываются мои хорошие, благороднвые намерения по отношению к людям, вся любовь куда-то пропадает. А, Кика, почему так? — он занес топор. — Кика, почему так? Не дергайся, получится некрасиво. Вот, твой братишка дернулся и я снес ему полчерепа, да еще так умело! Это же совсем неэстетично! Во всем нужно присутствие вкуса. А что, думаете, так легко быть убийцей? Вот ты сейчас дернешься — я сделаю больно и некрасиво. А потом будут критиковать бедного Лорда, якобы он изуродовал красивое тело! А я разве в этом виноват? Я просто ваятель, творец, скульптор! А все шишки потом валятся на меня, между прочим! Умейте умереть красиво в конце концов!
     Кортни и Мэрион в ужасе переглянулись. Они даже в этот момент совсем забыли, что ненавидят друг друга.
     — Подлец, ты убил Алекса!
     — Тише, любимая. Я до конца своих дней останусь одиноким, — он скорчил мину трагического актера. — Меня никто никогда не полюбит. Вот и ты отворачиваешься от меня, Кика. А еще недавно так страстно целовала! Ради нашей любви, милая, не дергайся и я не причиню тебе не малейшей боли. Обещаю — я все сделаю красиво.
     Знаешь, как рубят головы курицам? Вот, это приблизительно то же. Быстро и безболезненно. Не бойся, моя маленькая, доверься мне… И уже через минуту я буду лобзать твое обезглавленное тело, а последняя страница седьмого тома рукописи будет дописана… Давай не будем ругаться…
     — Да ты больной! — закричала Кика. — Шизофреник! У тебя навязчивые идеи. Твое место в психушке! А я-то думала, что ты действительно меня любишь, идиотка!!
     — А я и люблю тебя, — спокойно сказал маньяк, не отрывая от нее глаз. — Просто ты не можешь, не хочешь понять, что я желаю тебе добра. Любимым людям желают добра, правда же? Закрой глаза и досчитай до трех. Тебя утащит крестьянин-утопленник из колодца. — Лорд занес топор.
    — Ах ты козел! — закричала Кортни, огрев его что есть силы (а силы были) стулом по голове.
    Лорд упал плашмя, выронив топор, который тут же подобрала Кортни.
    — Надо что-то делать, пока он не очнулся, — закричала Кика. — Через дверь нам не уйти, на окнах ставни. Можно попробовать через чердак, там есть окошко.
    — Но чердак закрыт! — в панике закричала Мэрион.
    — Рубите сверху, на чердаке деревянный пол! — дала команду Кика. Кортни рубила сколько было сил, орудуя топором, как хороший дровосек. Кика била в потолок стулом, а Мэрион пыталась выломать уже начинавшие поддаваться доски руками. Таким образом, они сделали в потолке здоровенную дыру, из которой начало что-то сыпаться, едва не пришибив Мэрион, которая с визгом отлетела в сторону.
     — Это гробы! — закричала Кика. Действительно, с чердака падали, сотрясая пол, десятка полтора хороших гробов из черного дерева. Падая, они раскрывались, как стручки спелого гороха и падали отдельно от крышек.
     — Ого, настоящий гробопад! — сказала Кортни. — Да прекрати ты кричать! — прикрикнула она на обезумевшую от ужаса Мэрион. — Подсадите меня наверх. Если я туда влезу, то смогу затащить остальных.
     Кое-как, Кортни влезла на спину к Кике, которая сама еле держалась на ногах.
     — Опа! Я здесь! Мэрион, подсади!
     — Не оставляйте меня тут! — взмолилась Мэрион.
     — Делай, что говорят, потом вытащим и тебя, — кое-как Кика влезла на чердак.
     — Заберите меня отсюда, умоляю!
     — Хватайся за руку, — сказала Кортни.
     — Я не могу, — истерически закричала Мэрион.
     — Тянись, иначе останешься пить вино с Черным Лордом тет-а-тет.
     Эта фраза подействовала молниеносно — Мэрион почти залезла, но Лорд в этот момент очнулся.
     — Черт, сколько гробов! — проговорил он, почесывая голову. — Я что, на кладбище, раскопанном сатанистами? Ах, вон в чем тут дело! — Лорд ухватился за ногу Мэрион и стал тянуть ее обратно. Мэрион визжала наподобие свиньи, которую режут.
     — Я больше не могу тянуть, — сказала Кортни.
     — Тяни, я помогу — ответила Кика.
     — Не могу, у него недюженная сила, мы разорвем ее пополам. — Кортни отпустила руку Мэрион. Послышался грохот и крик. — Мэрион свалилась в гроб.
     Лорд истерически захохотал: — Хоть что-то мне сегодня оставили! А где же мой топор? И топор забрали! О, есть кинжал…
     — Нужно ее спасти, — сказала Кика.
     — На кой черт она тебе сдалась? Сколько неприятностей она сделала нам!
     — Кортни, мы не можем ее бросить на растерзание этого шизофреника. Тем более, это я во всем виновата, из-за меня вы здесь…
     — Она сама во всем виновата. Кто просил ее следить за нами и подстраивать нам гадости? Да и что мы можем сделать? Ты туда спустишься? Вперед, добро пожаловать!
     — Смотри, тыквы! — Кика указала на разной величины тыквы, с вырезанными на них физиономиями монстров.
     Лорд взял кинжал и присел возле гроба, в котором лежала Мэрион. Она хныкала, ерзая в гробу и мучилась ощущением тихого ужаса.
     — Как хорошо! — воскликнул Лорд. — Все лежит на своих местах! — он медленно распорол ей корсет на платье._Может быть я и не умею рисовать, зато я умею вырезать и не по дереву, а по человеческим телам! — он захохотал, а Мэрион пронзительно закричала, обезумев от страха.
     И тут на Лорда обрушился град тыкв сверху.
     — Что же вы делаете, в самом деле! — закричал маньяк, погрозив кулаком. — Проникли в мою мастерскую и мешаете мне творить?
     — Кидай, целься! — подталкивала Кика.
     — А что делать, когда закончатся тыквы?
     — Не знаю.
     — Уже ничего, — сама себе ответила Кортни. — А что случилось?
     — Нет ни Мэрион, ни этого шизофреника!
     Кика выглянула в дыру на чердаке — действительно никого не было.
     — Спускайся! — сказала она.
     — Ты что, с ума сошла!
     — Как хочешь, — Кика спустилась вниз, вооружившись топором. От прекрасного бального платья остались только лохмотья. Кика порвала их окончательно, чтобы они не мешали передвижению. За ней пришлось спускаться и Кортни.
     Все было тихо. Маньяка не наблюдалось.
     — Пойдем, исследуем дом, — тихо позвала Кика, держа в руке топор, который был наготове.
     — Это безумие! — сказала Кортни, которая пошла за ней, вооружившись поленом. Они потихоньку прочесали весь дом — никого не было.
     — Мы еще не были в его кабинете, — шепнула Кортни.
     Они настежь распахнули дверь кабинета, готовя свои орудия. Было тихо. Кресло как раз располагалось спинкой к двери. Кика увидела пышный парик Мэрион, торчащий над спинкой кресла.
     — Мэрион! — тихо позвала Кика.
     Она не повернулась.
     — Давай войдем! — сказала Кика, переступая порог. Они вошли. Взору предстала картина. В потолок вбит крюк, на котором, словно тряпичная кукла из коморки, болтается беспомощное тело Мэрион в разодранном и перепачканном кровью платье.
     На голову ей была надета тыква с рожей монстра, а на макушке тыквы горела свечка. Кика закрыла рот, чтобы не выблевать содержимое желудка, а Кортни молча толкнула ее в плечо, указав на тело, сидящее в кресле. Неожиданно, кресло развернулось и все увидели маньяка в парике Мэрион. С монотонным лицом, он деловито нажал на пульт и двери кабинета затворились.
      Делая вид, будто бы в кабинете больше никого нет, он встал из-за стола, взяв небольшую табличку и кусок скотча. На табличке было написано «Мэрион». Он приклеил табличку на платье трупа и, как ни в чем не бывало, снова сел за стол, словно был занятым бизнесменом.
     Кортни и Кика переглянулись в немом ужасе и изумлении. Они стояли, словно вкопанные. Через некоторое время Лорд недовольно обернулся: — Ну, Кика Уилсон, долго мне еще прикажете ждать?
     Лорд открыл рукопись с недописанной страницей и потряс ею в воздухе.
     — А все ждут, между прочим, весь мир ждет! Когда я, по-вашему, буду дописывать вот это? Вы задерживаете и всех, и меня (а у меня, между прочим, еще масса нерешенных дел!).
     Кика и Кортни продолжали молчать, не зная, что им делать.
     — Я убью его, — шепнула Кортни, крадясь с поленом. Но реакция Лорда была молниеносной. Он повалил ее вниз и придавил коленом к полу, дезинфицируя нож спиртом. Он прикинул в воздухе, что хочет вырезать на коже. Его рисунок напоминал контур сердечка в левой части груди. Той самой, где располагается сердце. Еще раз очертив контур в воздухе острием ножа, Лорд занес смертоносное лезвие. Но тут Кика, с истерическим воплем вонзила топор в спину Лорда и даже сумела вытащить его потом на случай опасности. Лорд упал на перебитый хребет, издав звонкий стон. Полкабинета обагрилось кровью.
     По лицу Кики потекли слезы.
     — С тобой все нормально? — она обратилась к Кортни. Та молча кивнула.
     — Кика Уилсон, подойди ко… мне… — прошептал Эвронимус.
     Кортни предупредительно схватила ее за руку.
     — Он уже не опасен, — проговорила Кика, наклонившись к нему.
     Эвронимус бледнел с каждой секундой. Лицо его становилось совсем совсем бескровным и мертвым. Парик, который раньше принадлежал Мэрион, упал из-за сильного удара и валялся рядом. Но он был прекрасен даже сейчас, в преддверии смерти. Очевидно, он очень страдал от боли, потому как мускулы на его лице постоянно дергались.
     — Кика Уилсон, роковая Кика… — он закусил побелевшую губу от боли, — за что ты убила меня? Я же хотел тебе добра… Хотел тебя прославить… Кто теперь допишет последнюю страницу этой книги? Мой шедевр не дописан… Забери эту рукопись. Допишешь ее сама, когда будет время… — он замолчал.
     Кика подумала, что он уже умер, но Лорд снова заговорил: — Темно, везде темно, я ничего не вижу… Холод…
     Он напоминал живой труп.
     — Несчастный безумец! — воскликнула Кика. — Я любила лучшую твою половину, которая была добром. Того Эвронимуса, которым ты был, даже если и притворялся… — она прикоснулась к его губам, уже похолодевшим.
     — Умри с миром… Я буду молиться, чтобы Бог когда-нибудь простил все твои грехи. — Его глаза уставились в даль. Кика встала, не обращая внимания, что платье и руки по локоть в крови. Она спокойно прошла мимо висящей Мэрион, словно это висел не труп, а какой-нибудь Арлекин.
     — Что ты сидишь? — с упреком сказала она Кортни. — Вот телефон, нужно вызвать полицию. А это, — она взяла рукопись, — я заберу с собой.
     Кортни тупо посмотрела и встала…