Я не могу, леший. Не могу просто так притвориться, что видел мираж. Только не говори, что сам не считаешь её ходячей загадкой. В ней есть то, что жизненно необходимо мне. А ты предлагаешь просто взять и всё бросить? В тот момент, когда я только познакомился с таким чистейшим воплощением счастья, ты хочешь, чтобы я просто остановился. Мне ведь… о боже, как это сказать? Мне ведь хорошо с ней было. Я как будто чувствую себя лучше. Разве это не прекрасно? Разве я не имею права быть счастливым? После стольких лет…

«Может и имеешь, но только не с ней и не за счёт неё. Оставь эти романтические глупости и убирайся подальше, пока ты вновь всё не испортил».

Но я не оставил, не смог забыть. Желание заполнить пустоту было настолько велико, что, когда она спустя несколько дней вернулась, я вышел встречать её с улыбкой на лице. Мы проболтали до самого вечера, обсуждая вещи, до которых только нам вдвоём было дело. Она пыталась вытянуть из меня новые стихи, но я был слишком увлечен изучением её личности и каждый раз отмахивался, переводя тему в другое русло. А когда она вновь покинула меня, я не находил себе места — бродил в ярости по хижине, заламывал пальцы и каждый день проводил в агонии. Она была в форме лебедя и с голосом ангела, но оттого мне было не легче переживать разлуку с человеком, которого я едва знал. И когда она пришла в третий раз, я, помню, подумал: чего она каждый раз возвращается ко мне, разве я этого стою? Неужели она не видит, что я полная противоположность — пустой и бездарный? Разве она не видит, как я тайком смотрю на неё, пожирая взглядом и пытаясь объяснить себе феномен её природы? А она всё равно возвращается ко мне, упрашивая рассказать что-нибудь новое.

Я не хотел её убивать. Так получилось, клянусь. Когда она собралась уходить, внутри меня что-то сломалось окончательно — я понял, что не вынесу ещё одной такой ночи, что просто сойду с ума к тому моменту, как она вернется ко мне. Я не хотел мучить себя ещё сильнее, поэтому решил, что единственный способ стать счастливым — это заставить её остаться вопреки всему. И тогда я вновь схватил её за руку и потянул внутрь хижины. Она испугалась и принялась тут же кричать на меня, требуя отпустить. Но я просто не мог отпустить её. Она была мне необходима. Я хотел изучать её всю ночь, пока наконец не узнаю тайну этой внутренней гармонии, счастья и радости. А если я так и не докопаюсь до истины, то пусть хоть она останется со мной, поскольку только рядом с ней мне хорошо. Я пытался объяснить ей это, пока затаскивал внутрь, но изо рта лишь текли слюни, что пугало её ещё больше. Она начала вырываться с особой яростью, хвататься за стены и бить меня ногами. Когда мы оказались внутри, голос её сорвался на самый страшный крик, который я когда-либо слышал. Я схватил её за волосы, потому что хотел, чтобы она замолчала, но вместо этого потерял равновесие и упал на неё всем телом. А она всё кричала, пронзительно и больно. Тогда я схватил её за горло и принялся душить, представляя себя той самой веревкой, только в несколько раз прочнее. Я сдавливал ей горло всё сильнее и сильнее, умоляя остановиться. Прекрати кричать, хотел сказать я, но вместо слов изо рта лилась только слюна. И даже со сдавленным горлом она продолжала кричать, пусть и не так громко. От ужаса и отчаяния я поднял её, встряхнул и, закричав, со всей силы ударил её головой об пол. Она подавилась, голос провалился куда-то внутрь глотки, где его тут же сдавили мои руки. Нащупав её крик, я принялся бить её головой снова и снова. Я бил её, бил, бил, бил и ещё раз бил, пока она окончательно не замолчала. Горло её расслабилось, изо рта вышли остатки воздуха, а под головой образовался кровавый нимб. Я сидел на ней, всё ещё сжимая дрожащими руками теплое горло и наблюдал за тем, как лужа крови становится всё больше и больше, проникая пол половицы. Чем больше её становилось, тем теплее было у меня внутри.

Вскочив на ноги, я уставился в ступоре на её мертвое тело. Отдышавшись, я сначала принялся вытирать кровь, но потом понял, что это не имеет смысла. Тогда я попробовал послушать её пульс, но всё тщетно — она была мертва. Не передать словами, какой ужас сковал меня в тот момент, когда я понял, что она мертва. Я действительно убил её. Всё ещё не веря в происходящее, я приложил ухо к её груди, пытаясь услышать стук сердца, но вместо этого уловил только жуткий свист у себя в голове. Затем, кажется, я попытался поднять её, но крови стало ещё больше, так что я испугался и с грохотом опустил тело обратно. Какое-то время я сидел и смотрел на неё, наблюдая за тем, как её белая кожа синеет. Кровь залила чуть ли не половину хижины и угрожающе блестела в тусклом свете взошедшей луны. В тот момент я даже не думал о том, как избавиться от тела и что делать дальше. Мысли мои были о другом.