Совсем не ожидая такого поворота его речи, я взглянул на него… да я уставился на него, будто впервые вижу.
– Выиграли в карты?
– Именно! Да, да!
– Что это, мой друг, Вас, верно, растрясло на Вашем иноходце, я полагаю!
    Он бросился ко мне в ноги.
–  Помилуйте, сударь! Я останусь ни с чем – кому я буду нужен? Я истаскаюсь хуже кабацкой девки.
         С большим усилием мне удалось поднять его с колен, ещё больших сил стоило утихомирить экспансивную его натуру. Мы медленно подошли к двери.
– Бросьте игру, Николай Августович. Завязывайте с выпивкой (в комнате резало едким кислым запахом). Отдайтесь службе на благо народа, но не чинов, или вернитесь в поместье – займитесь полезной деятельностью. В труде, в заботах у Вас не останется времени на глупости, которые выжигают Вашу жизнь, самою личность. Я сделаю для Вас всё возможное, дабы Вы, мой друг, пошли по сюжетной линии твердой походкой, смело глядя людям в глаза. За сим я должен попрощаться.

         За открытой дверью была необозримая даль лугов, там дальше – речка, косогор. Пред нами благодарно щипал зелёную траву орловский иноходец, в ожидании хозяина. Комната наполнилась полевыми запахами: залетел беспокойный мохнато-толстый шмель.
– Увидите Лизу – моё почтение! – крикнул мне гусар, гарцуя на красавце-коне.
– Прощайте… Adieu, Nicolas!

         «Как же я увижу Лизу, хм?» – подумал я.
         Невозможно было дать хоть сколь-нибудь вразумительного объяснения всему происходящему. Я ещё долго смотрел на крупные облака, плывущие над фиолетово-зеленой рекой, на синие тени этих облаков, бегущие по волнам пшеничного поля. Нельзя поверить, что это сон – слишком всё ощутимо, реально.