О, а вот и «нянечка» моя показалась с чашкой горячего ароматного напитка в руках. Она поставила чай на стол, приговаривая, чтоб я пил аккуратно и не обжегся, а потом сразу ложился спать, и вообще ей надо бежать в магазин. От Марины вкусно пахло арбузом, спреем и выпечкой. Гораздо вкуснее, чем от чашки…. Что за женщина! И что за чай….
Минуту спустя с невыносимой горечью чашки было покончено. На дне чашки лежали какие-то листочки… какая-то приятная сонливость…. Нет, надо закончить с деталями! Я отстранил чашку и придвинул бумаги, и, открыв источник по событиям 1812 года, погрузился в исследование.
За дверью послышался сочный цокот копыт и храпение коня. «Телевизор Марина смотрит, что ли?» – подумал я. Но мне четко было слышно, как хлопнула входная дверь – хозяйки нет в квартире.
Поднявшись со стула, я направился посмотреть, в чем дело. Но мне и двух шагов не пришлось сделать – в комнату влетел вихрь. Гусар в мундире шитом по груди гербовыми пуговицами, с саблей на боку, на золоченом эфесе которой привязан голубой бант.
– Вот, сударь, я и нашел Вас, parbleu (фр.ей-богу)! – вскрикнул гусар, подергивая черными усиками.
От нежданного натиска стихии меня отбросило на стол, который качнулся, и на пол с него полетели мои записи. В голове молнией мелькнула неприятная догадка: может, это поклонник Марины, о котором она почему-то меня не преду… но подождите, какого черта этот тип в гусарской форме?!
– Вы к-кто так-кой? И что это за маскарад? – потребовал я объяснений, впрочем, голос мне изменил. Кавалерист одернул свой мундир, как и свои манеры, и, коротко кивнув, сказал:
– Ах да, pardon (фр.извините), я не представился. Скальковский Николай Августович, поручик Лейб-гвардии гусарского полка…
Да как такое вообще возможно? Я категорически ничего не понимал, кроме одного: надо взять себя в руки. Мне нужно было сделать три глубоких вдоха-выдоха:
– Имя это мне знакомо, но вот его обладатель – герой моей новой повести… он тоже гусар…. Но если Вы – это он. Что здесь такое творится?
