-Прекрасно, прекрасно! Да, наверное, коньячку не помешает. А? Как вы относитесь к коньячку, фроляйн Сержант?
-Хорошо, господин адмирал.
-Вот и славно! А еще вам стоит как следует поесть. Но сначала нам с Францем коньяк, а вам — кофе с коньяком. Живо подниметесь. А завтра вам выходной.
Ему удалось, наконец, порадовать меня. Выходной! За эти недели на полигоне их, этих выходных выпало только два. Только два дня я смогла выспаться и отдохнуть по-настоящему. Просто проваляться полдня на диване в дремоте и мечтах. Правда, после полудня мне уже становилось скучно, я поднималась, бродила по дому, рассматривала предметы обстановки, книги на полках, картины с изображением охотничьих сценок. Потом забредала на кухню, болтала с Гертрудой и Максом. А под вечер выходила в крохотный садик позади дома, карликовый цветничок, разбитый Гертрудой с разрешения хозяина. Садилась на скамью, любовалась цветами и снова мечтала. Грезила о совершенно несбыточном — мне виделось, что сижу я вот так, на этой скамье, а стеклянная дверь открывается и выходит ко мне он, Канарис. То ли в своей черной форме, то ли в том костюме, в котором он был тогда, в тот первый день, когда мы разговаривали. Выходит, садится рядом и, обнимая, прижимает к себе.
-Вот и я! — говорит он. — Соскучилась?
-Очень! — отвечаю я, ластясь к нему, щекой чувствуя его теплую грудь, биение сердца.
-Но ведь виделись только утром, дурочка моя маленькая! Когда же ты успела?