…Теплая, тихая летняя ночь втекала в открытые окна автомобиля Канариса. Он курил, задумчиво выпуская дым, а после очередной развилки вдруг понял, что свернул не туда. Его путь домой лежал направо, он же свернул налево, на дорогу, ведущую к его охотничьему домику. К ней. Канарис остановился, докурил сигарету, потом резко развернулся и поехал домой. В эту ночь он так и не уснул…

Сильные порывы ветра гоняли по полигону тучи пыли. Шли занятия по вождению, и на полосе грохотали несколько грузовиков. По кругу, по пересеченной. Мне достался американский «Студебеккер» и я по заданию проходила на скорости повороты, штурмовала искусственные горки и трамплины. В очередной раз проезжая мимо казармы, я заметила две новые фигуры, в сером и в черном. Оба Канариса наблюдали за занятиями. Канарис-младший указывал на мой автомобиль. Сердце мое екнуло, я с трудом взяла себя в руки и продолжила заезд. Вцепившись в руль, я взяла очередную горку, свернула, снова оказавшись лицом к казарме. Укрываясь от порывов ветра, адмирал и Канарис повернулись ко мне спинами. Канарис придерживал фуражку. И тут я услышала ужасающий рев двигателя — на полной скорости обшарпанный русский грузовик летел прямо на обоих офицеров. Чертова машина! Солдаты уже не раз жаловались, что тормоза у него ни к черту, что педаль газа западает. Я-то знала — уже ездила на нем! Но инструктра только руками потирали — лишняя тренировка!.. Господи, у меня только пара секунд на размышление! Я нажала на газ, втопив педаль до отказа, и мой «Студер» рванул наперерез потерявшему управление русскому грузовику. В последний момент я увидела его глаза — Канарис обернулся, услышав, наконец через свист ветра приближающийся с ревом автомобиль. Секунда эта, словно, повисла в пространстве — только его распахнутые ужасом глаза… И удар. Чудовищной силы. Мой «Студер»  едва не опрокинуло, а до Канариса и адмирала оставалась какая-нибудь пара метров. Меня с силой швырнуло на дверцу, я ударилась головой и потеряла сознание.