Мои размышления прервал периодически возникающий слабый пощелкивающий треск охранных щитов, за которым тут же следовал короткий неприятный звук похожий на приглушенное бряканье дверного колокольчика. Я и раньше слышал эти звуки и просто не обращал на них внимания, так как не ощущал в этом ничего тревожного. А когда появилась Муля, так мне вообще стало не до этого. Но теперь, когда она, заглядывая в кабину Девятой, стояла на коленях в столь “непристойной” позе, я посчитал что будет в самый раз вместо того чтобы пялиться на ее задницу, воспользоваться моментом и проверить, что там внизу происходит.  Определив, с какой стороны, исходят звуки, я перешел на край ракетной установки и, ухватившись одной рукой за массивную скобу, наклонился и посмотрел вниз. Как я и предполагал, ничего особо интересного там не было. Иначе Девятая уже давно проинформировала бы меня о подозрительном движении. Ну, или на худой конец я сам или Муля почувствовали бы угрозу. Но нет, все было тихо и спокойно. Разве что по ту сторону барьера сидел какой-то слишком любопытный скребуша и от нечего делать тыкал в него тоненькой веточкой. И каждый раз, когда энергетический поток расщеплял кусочек дерева, скребуша испуганно “дзинькал ” и снова совал веточку – повторяя это бессмысленное занятие раз за разом. Все самое интересное произошло чуть позже — когда я громко свистнул. Тварюшка задрав свою узкую мордочку, посмотрел на меня и спустя минутку свистнул в ответ. Потом еще раз свистнул. И еще раз. …А следом свист прозвучал где-то со стороны крепости. И еще, откуда-то издалека. Тени ожили. Сидящие у ворот крепости “псы” заметались, затявкали и завыли. “ Кладбищенские плакальщики” прекратив свое песнопение и шепот тихо в разнобой заойкали и завздыхали. Поднятый тварями шум, как мне почудилось, пробудил даже ‘’Большого буку” — так как откуда-то из глубин кладбища послышался “тяжелый вздох” и что-то огромное, что не на шутку встревожило меня, “перевернулось с одного бока на другой”. Раздосадованный своим необдуманным поступком я зло выругался и, мне захотелось, чтобы все утихли и, вновь воцарилась тишина.