Входит Ливия, стоит в отдалении, ожидая.

Корнелий: (Увидев Ливию) Что тебе, Ливия?

Ливия: Господин, раба твоя пришла просить тебя…

Корнелий: Да, моя сестра, что ты хочешь?

Ливия: Да простит меня мой господин. Я пришла просить за Валерию.

Корнелий: (Удивленно) За Валерию?

Ливия: Нас всех ждут тяжкие испытания. Император объявил христиан виновными в пожаре и придумал публичные казни. Схвачены те, кто открыто признали себя христианами.

Корнелий:  (Задумчиво) Да. Он не смог остановить молву, что пожар был устроен по его приказанию.

Ливия: За нашим домом следят. Валерия близка к вере, но вера ее слаба. Не нужно ей здесь быть… Она не должна увидеть того, что будет.

Корнелий: Ты права. Я подумаю об этом. У нас ведь есть дом в Афинах. (Снова погружается в чтение)

Ливия: Нельзя ждать. Вот и Павел снова в темнице. Недолго он побыл на свободе.

Корнелий: Что же я могу сделать? Я сам никуда не поеду, а она ни за что не согласится уехать без отца. Да и как я отпущу ее одну? (Вспоминает что-то). Впрочем, позови ко мне Валерию и управляющего. И скажи Августе, что я просил ее придти сюда.

Ливия: Да, господин. (Не уходит)

Корнелий: Что тебе еще?

Ливия: Господин, тебе тоже лучше уехать.

Корнелий: Ступай.

Ливия: (Молча поворачивается и идет)

Корнелий: (Вдогонку ей) А не хочешь ли ты сама уехать, Ливия?