Луций: Да, кормилица, меня крестили, я теперь христианин!
Юния: Да ты что? Кто тебя крестил?
Луций: Апостол Петр. Сегодня многие крестились…
Юния: (С гневом стучит кулаком себе по лбу) Да ты думаешь, что ты делаешь! Твоя мать разгневала богов, обратилась к еврейскому Богу, а теперь ты пошел по ее стопам! Да ты знаешь, кто они такие, эти христиане, ты знаешь, что они распутствуют, детей убивают, кровь пьют!.. Да я… (Встает в возмущении)
Арнобий: Ты так кричишь, как будто у тебя всю посуду переколотили. Ты вот что… мне с ним потолковать нужно. Иди вон, ты хотела горшки из-под меда перемыть.… А мы поговорим пока. (Юния уходит в полной растерянности, Арнобий садится к столу) … Стало быть, ты христианин? Вот оно что! То-то ты мне каким-то тихим показался, не похож на уличных юнцов. Я ведь давно к христианам присматриваюсь. Про них тут, правда, ерунду всякую сочиняют, будто они младенцев убивают. Я этой чепухе не верю, потому что вижу людей. У нас проповедник один, старец, часто на рынке беседует о новой вере. Женщины-то, наверное, не очень понимают, им главное, чтобы красиво было: цветы, статуи. А я вот тоже думал об этом, что Бог — Он невидим и велик. И не может быть, чтобы пчел создал один, а цветы, например, другой. Все же едино: и рыбы и море и луна, все связано: приливы, ураганы, зимы, весны, люди… Да, все. Оно как-то все одно от другого зависит и все уравновешенно, значит, Один Кто-то все устроил. И тому, что Бог любит людей, я тоже верю: как же можно такую красоту (Обводит вокруг себя руками) без любви сотворить? Я вот не понимаю только, зачем понадобилось Богу умирать за нас? Ты можешь мне это объяснить?