Мальчик толкнул рукой деревянную дверь. Её наличию он несколько удивился – странно, что до сих пор никто не стащил её. Но, зайдя внутрь и взглянув на открывшуюся ему обстановку, он всё понял и чуть было не завыл от отчаяния. Установленная заново дверь, занавешенные тканью или перекрытые листами старой дряхлой фанеры оконные проемы, подобие жаровни для костра, сделанное из нижней части ржавой бочки, полуразвалившиеся скамейки вокруг неё, какие-то кучи тряпок на полу, которые, видимо, служат местом для сна и, наконец, висящий на стене кусок черной ткани с нарисованным на ней в профиль черепом, на котором в области затылка был пририсован символ Анархии – сомнений не оставалось, это здание уже кто-то облюбовал до него.
Что же теперь было делать? Судя по количеству того тряпья, из которого попытались сделать подобие спальных мешков, жителей в этом доме было трое. И они могли вернутся в любой момент.
Отчаяние вдруг спало. Кейранд разозлился, зеленые глаза полыхнули решительной злобой.
«К черту! Если пойду на улицу – замерзну, а если вернутся эти… Либо выгонят, либо позволят остаться. В самом худшем случае, перед тем, как выгнать, изобьют. Ну и хорошо, так хоть умру быстрее, пусть и помучаюсь побольше. Плевать. Останусь здесь»
Он подошел к жаровне и выгреб туда весь мусор из сумки, а саму её отбросил в сторону. Потом полил всё это ацетоном и поджег. Огонь сразу занялся. Кейранд подошел к одному из оконных проемов и чуть отодвинул кусок фанеры, чтобы создать циркуляцию воздуха и не допустить задымления. Потом вернулся к костру, сел на дряхлую лавочку и стал греть руки.
Пока мальчик сидел на лавочке, зачарованный пламенем, тепло проникало внутрь его тела, наполняя его силой, даруя облегчение и надежду, что всё не так уж и плохо, что эта вечная черная полоса когда-нибудь всё-таки закончится. Найти еду – вот, что главное, а дальше всё само собой образуется.
Но только парень согрелся и начал думать о том, где ему сегодня попытать счастья, как он услышал шаги за дверью и чей-то отчетливый голос:
— Не понял, это что за хрень?
