«Падала моя звезда,
Как горела!
Было чудо из чудес-
Никому нет дела.
Сколько должен я прожить, Господь?
Что так мало?
Дай же мне хотя бы шанс
Всё начать сначала»
Пилот – «Ждите солнца»
Высокий человек с длинной идеально расчесанной седой бородкой, в белом медицинском халате и с черным чемоданчиком в руках был первым за всю историю, не считая Лимы, посторонним человеком, которого Мертворожденные пустили в свой штаб. Более того, не просто впустили, а сами обратились с просьбой прийти к ним.
Теперь он стоял в дверном проеме, и осматривался, даже не скрывая своего высокомерного презрения к убогому убранству дома Мертворожденных. Из-за его плеча смотрела молодая девушка, тоже в белом халатике. Поколебавшись, мужчина сделал шаг вперед, поморщился, смотря на грязные спальные мешки, лежавшие на голом бетонном полу и стал искать среди Мертворожденных лидера, стараясь не задерживать взгляд на каждом кандидате дольше, чем это требовалось.
Его мучения оборвал Мальтер. Он соскочил со своей скамейки, подошел к мужчине и кивком головы указал ему на лестницу наверх. Брови чужака дрогнули, но он подавил возмущение и послушно направился к лестнице. Мальтер поплелся за ним.
Кейранд следил за всем происходящим с мрачным скептицизмом. Откуда-то сверху до его ушей донесся лихорадочный хриплый кашель, доходящий почти до рвоты. Еще месяц назад при этих звуках хотелось содрогнуться, но теперь Шарн привык и к этому кашлю, и к чувству молчаливого отчаяния и к густому влажному запаху смерти.
— Думаешь, он поможет? – полушепотом, как будто боялся, что собеседник сможет его услышать, спросил Гаротон, смотря в сторону лестницы.
— Нет, конечно, — спокойно ответил Кейранд, — Нахрена ему это надо… Тратить силы и лекарство на нищего выродка…
— Мы заплатили ему… Отдали почти половину всего, что у нас было…
— И что?
Гаротон замолчал примерно на минуту.
— Но не может же так всё кончится…
Эта фраза повисла в воздухе. Кейранд тяжело вздохнул. Цинтлер болел уже почти два месяца. Четыре недели прошло с тех пор, как они с Гаротоном сожгли машину Чистильщика и застали своего лидера отхаркивающим кровь у входа в штаб. Тогда все и начали бегать вокруг него и предлагать обратиться к врачам, но Цинтлер отмахивался и под угрозой изгнания запрещал членам банды обращаться к доверенным и не очень специалистам за помощью. Так продолжалось до тех пор, пока одним прекрасным днем он не рухнул без сознания посреди главной комнаты. Встать самостоятельно он уже не смог. Цинтлеру оборудовали отдельную комнату на этажом выше, если тому было нужно спустится к остальным, Мальтер вместе с Кейрандом или Гаротоном относили его вниз на руках. И пусть внешне парень представлял собой лишь явное доказательство конечности жизни, это почти никак не повлияло на его умственную активность, он продолжал много работать. Они с Мальтером еще чаще засиживались взаперти, часами что-то обсуждая.
Это могло бы радовать, вот только все понимали, что такая бурная деятельность – не символ выздоровления. Цинтлер медленно, но неизбежно двигался к своей точке. Стоило простится с верными друзьями и, что важнее, подготовить банду к неизбежному, чтобы те даже не заметили пропажи своего лидера. Никто из Мертворожденных не хотел признавать горькую правду, вот только каждый из них в глубине души знал – Цинтлеру не выжить.
Минуты тянулись. Кейранду казалось, он просидел на своем месте целый час, но в конце концов он услышал шаги на лестнице.
— Нет, нет! Болезнь проникла слишком глубоко, медицина тут бессильна! Ваш друг умрет через три недели… Если очень повезет, — раздался, вторя шагам, низкий мужской голос.
— Ничем нельзя помочь? – послышался следом глухой голос Мальтера.
— Абсолютно ничем! Более того, я бы не советовал вам держать больного здесь – он всех вас заразит… На самом деле, я поражён, что все вы ещё здоровы.
Тут показались и сами говорящие.
— Цинтлер больше, чем просто член банды, — хмуро ответил врачу Мертворожденный, — Он останется здесь.
Врач лишь пожал плечами, усмехнувшись. Спустившись со ступеней на пол, он зашагал к выходу, но внезапно остановился, поморщившись. В комнате пахло дешевыми сигаретами, самыми дерьмовыми, которые только можно было достать на анкселском табачном рынке. Мужчина стал осматриваться в поисках запаха. Взгляд его очень скоро остановился на тлеющем огоньке сигареты, фильтр которой зажимал губами Кейранд. Поймав на себе неодобрительный взгляд взрослого, Шарн затянулся, выдохнул дым и щелчком пальца отправил догоревшую сигарету в короткий полет до кострища посреди комнаты. Та прилетела прямо в цель, чуть не попав при этом в штанину врача. Глаза того от такой бескультурщины загорелись яростью, но Кейранд ответил ему спокойным взглядом.
— Чего ты лыбишься?.. Ты не сможешь помочь нашему другу, не так ли?
Врач был настолько шокирован манерами молодого человека, что ответил честно:
— Нет.
— Ну и иди тогда нах*й.
Мужчина задохнулся от возмущения и торопливо зашагал к выходу, его помощница едва успевала за ним. Дверь хлопнула, и помещение вновь погрузилась в гнетущую тишину.
Вечером Мертворожденные, как обычно, собрались у костра. Цинтлер был с ними. Кейранд и Гаротон отнесли его с верхнего этажа на нижний и посадили по его же желанию чуть подальше от остальных, туда, где свет от костра не слишком яркий – от света у Цинтлера начинали болеть глаза. Так он и сидел у стены, совсем зачахший, снова ставший страшно худым, как в свои тринадцать лет. Впалые щеки слабо трепыхались, когда он кашлял. Кожа на груди и на шее была покрыта странными черными пятнами. Своими тонкими костлявыми пальцами он пытался покрепче закутаться в спальный мешок. Губы Цинтлера были совсем сухими, ему постоянно хотелось воды, так что Мертворожденные постоянно наполняли его кружку и помогали своему лидеру пить. У него не было сил даже держать голову прямо, так что обычно она либо лежала у него на плече, либо опиралась на стену, как сейчас.
— Ссаный говнюк в белом халате… — прохрипел он, — Три недели, конечно… Три дня бы прожить, сука… Чего вы молчите?
Цинтлер окинул Мертворожденных взглядом.
— А, понимаю… Лицемерно уверять меня в том, что я еще поправлюсь – последний пиз*еж, дураку понятно, что жить мне осталось немного. А говорить, что я не жилец, тоже нет смысла – как будто я сам этого не знаю…
— Цинтлер?
— Что, Кейранд?
— Что будет с бандой дальше? После того, как ты…
— Можешь не париться по этому поводу… Вчера мы закончили это обсуждать. Моё место займет Мальтер. Он продолжит моё дело… Отомстить миру… Так что, сопли по мне слишком долго не распускайте. У вас будет цель, лидер и средства, вот и действуйте.
Речь Цинтлера прервалась очередным приступом кашля. Один из Мертворожденных подошел к нему и дал лидеру платок. Больной выкашлялся и стер с губ остатки крови.
— Три недели… Я сойду с ума, если это была правда… Когда уже всё это кончится? Когда? – тихо простонал он себе под нос, прижав ладонь к разрывающейся от боли груди.
Но тут хлопнула дверь. В штаб к Мертворожденным забежала брюнетка в вульгарном очень откровенном наряде и с не менее вульгарным макияжем. Члены банды знали её – это подруга Лимы, часто бывала в их штабе вместе с ней. Девушка выглядела перепуганной и растерянной, тушь расплылась по щекам длинными разводами.
— Мальчики! – воскликнула она, задыхаясь от долгого бега, — Мальчики, Лима!
— Что с Лимой? – спросил Мальтер, — Подожди, отдышись и скажи нормально. И сядь на скамейку, погрейся.
Девушка начала всхлипывать. Она послушно подошла к скамейке и бессильно опустилась на неё.
— С ней что-то серьезное? – спросил Кейранд, — Мы не видели её уже две недели.
— Она… Её кто-то заразил какой-то гадостью… У неё язвы, такие страшные, по всему паху! И гной с кровью, — подруга Лимы закрыла лицо руками и расплакалась, — Она едва может ходить, плачет от боли… Сутенёр её вышвырнул, она живет на улице… У неё был один клиент-врач, но он не станет помогать ей бесплатно… Мальчики, помогите, пожалуйста! У вас же есть деньги, я знаю! Лима так вас любит, она ведь постоянно была с вами и скидки вам делала, хотя её за это потом наказывали… Пожалуйста, молю вас, помогите!
Она упала на колени перед костром и сложила руки в молитвенном жесте.
— Да что же происходит… Все болеют… Все умирают, — прохрипел Цинтлер, — Но вот только не нужно выёживаться. Перед кем ты стоишь на коленях? Мы такие же отбросы, как и ты. Встань, не позорься.
Проститутка встала, не переставая всхлипывать. Мальтер достал кошелек, вынул оттуда добрую половину купюр и протянул ей. Не успела она принять деньги, как появилась рука Кейранда, тоже держащая разноцветные бумажки. Следом поддержал любимую подругу и Гаротон.
— Хм… Не хотел бы я, чтобы Лима мучилась так, как я сейчас… Может, ей повезет больше, чем мне, и врач сможет ей помочь… Мальтер, будь добр, поднимись наверх, возьми в тумбочке у кровати все деньги и отдай этой красавице, — последним сказал Цинтлер.
— Спасибо… Спасибо… — дрожащим голосом говорила девушка, пряча деньги в сумочку.
Глаза Кейранда вдруг сверкнули злобой.
— И это всё? Четыре человека помогли Лиме? Четыре из пятнадцати? Значит, как члены втыкать, так вам денег не жалко? Я называл и буду называть Лиму продажной шлюхой, но, бл*ть, вы хотите, чтобы она умирала так же? Как Цинтлер?
Но, несмотря на пламенную речь Шарна, никто из присутствующих не поднялся на ноги и не подал девушке еще денег.
— Понятно, — фыркнул Цинтлер, — То есть, мне вы помогали исключительно потому, что я – ваш лидер? Будь я обычным членом банды, меня бы выкинули на улицу, как только поняли бы, что я болен. И этих четверых заодно… Ладно, ваше дело… Проявлять жалость вас и не просят… Уже поздно. Давайте, расходимся по койкам.
