— А с рукой у тебя что?

Цинтлер усмехнулся.

— Ах, да, — сказал он, смотря на изуродованные очертания ладони, скрытой под тряпками, — Кстати, пора сменить перевязку. Гаротон, ты же не забыл купить бинт?

Парень бросил другу синюю упаковку.

— Отлично.

Цинтлер снял тряпку с руки, и Кейранд увидел, что был прав в своих предположениях. Два пальца на левой кисти юнца были обрублены под корень.

— Отец сделал это с тобой? – спросил Шарн.

— Нет, — покачал головой мальчик, делая перевязку, — Когда-нибудь, может, я тебе и расскажу. А пока… Гаротон, продолжишь эстафету?

— С удовольствием. Ну, поначалу у меня тоже были мама и отец, но такой радужной, как у Цинтлера моя жизнь не была. Просто потому, что мама была ангелом, а отец редкостным ублюдком. Каждый, сука, божий день напивался как последняя шваль, потом бил её, издевался над ней. А она слишком боялась его, чтобы взять меня с собой и уехать. – Гаротон сжал кулаки, в глазах его загорелась ярость, — Кончилось всё в итоге печально. Однажды отец явился домой каким-то особенно озлобленным. Набросился на маму, долго бил её, а потом, совсем обезумев, стал её душить. Потом он долго не мог понять, что она умерла… А когда понял, это ничего ему не дало. Теперь он решил срывать свою злобу на мне. Два вечера я терпел ругань и побои, а потом… Пришел сюда. И живу теперь здесь. А отец, надеюсь, подох от алкоголя и собственной злобы… Ну что, я отстрелялся? Прекрасно… Ну, Мальтер, слушаем тебя.