— Передай Степану, — надменно заговорил мальчик. – Если он хочет узнать, что на самом деле происходит в городе, то пусть свяжется с Михаилом Берильским. Пусть приведёт его сюда. Ты все понял? Передай ему.
Громкий крик вороны вывел Петровича из транса. Мужчина наконец смог двигаться, и первое, что он сделал – обхватил голову руками и зарыдал, свернувшись калачиком на холодной земле. Вокруг сочувственно шуршали листьями заросли малины. Поляна вместе с костями и красными цветами пропала, будто жуткий кошмар. Однако бригадир не сомневался в правдивости увиденного, как и в том, что жить после случившегося он уже не сможет. Отчаянье перешло в злобу, а она придала новых сил. Преодолевая дрожь по всему телу, бригадир поднялся на ноги и покинул парк, торопясь привнести в жизнь единственно верный, по его мнению, план.
Осуществление задуманного отняло весь день. Валерий Петрович, раздобыв на заводе через свои связи несколько бочек с горючим, с маниакальным упорством перетаскивал их в парк. Тем вечером его никто не остановил. Местным уже по большому счету было плевать на парк, постепенно опять зарастающий мусором. Поэтому мало кто удивился, даже заметив, как мужчина таскает туда бочки.
Степан мог бы остановить своего друга, но в тот момент был слишком занят и не знал о грядущем пожаре. Почти весь день он провел в отделении полиции, но добиться помощи так и не смог. Отделение почти полностью опустело. Как он узнал от дежурного, многих сотрудников поразил странный недуг. Опухали лица и руки, слезились глаза. Некоторые не прекращали кашлять. А началось все со странного сладкого запаха, который будто бы источали сами стены в отделении. Хуже всего эту напасть перенесли собаки. Степан сам видел, как из отделения вынесли нескольких псов то ли в критическом состоянии, то ли уже сдохших. Те же немногие полицейские, у кого не проявились симптомы, пытались помочь коллегам, кто как мог. Все ждали, когда будет объявлено чрезвычайное положение, однако городские власти почему-то бездействовали. На фоне этих событий трагедия одного человека казалась незначительной.
