От автора.
День Святого Андрея, покровителя Шотландии, семья Леннокс традиционно встречала с родственниками в Абердине. Семья Чисхолм имела там огромный дом, правда до фамильного замка он не дотягивал, но большая зала для балов там была. Этот дом имеет 12 спален и стоит сейчас три миллиона фунтов, а купили его в свое время за 580 тысяч. Не думайте, что сделка обогатила владельцев. Не забывайте про инфляцию. Двадцать пять лет назад на Рождественском базаре Бруклина за доллар можно было купить 12 мандарин. Тогда почасовая зарплата была 5 долларов в час. Сейчас можно за доллар купить 3-4 мандарина, а почасовая зарплата 15 долларов в час. Однокомнатная квартира продавалась за 25 тысяч, а сейчас за 130 тысяч. Стоимость проезда на городском транспорте была 75 центов, а сейчас 2.5 доллара. Нынешние 15 долларов сейчас дешевле тех пяти, поскольку мандарин остался таким же и не вырос до размера апельсина.
Покупая у себя в стране валюту вы покупаете чужую инфляцию, которая ниже инфляции в вашей стране. Покупать надо недвижимость. Она компенсирует инфляцию полностью в течении всей вашей жизни, а валюта имеет плавающий курс и является предметом спекуляции. Не успели вовремя продать и потеряли то, что вложили. Любая валюта всего лишь клочок бумаги с условной стоимостью, а дом и земля имеют реальную стоимость одинаковую в любой валюте.
Тридцатого ноября всегда холодная и сырая погода. Правда морозов нет, но и солнце в ноябре светит не более 40-50 часов за месяц. Серое утро, серый день и раннее наступление темноты, тоже серой . Гольфстрим обеспечивает мягкий климат на Британских островах и в Северной Европе. При такой погоде шотландцы и веселятся.
На причале Энни смотрела, как корабли отплывают в Норвегию и на северные острова Шотландии. Зрелище красивое и с прощальными гудками. Она чувствовала себя кораблём, который далеко уплыл от Америки, уплыл сам, а вся команда осталась в Бостоне. У нее появилось желание позвонить секретарю фирмы Джейн МакДоуэлл. Пожилая женщина могла успокаивать ее волнения одним тембром своего голоса. Джейн работала с отцом со дня основания бизнеса и была не только ее первым консультантом в бизнесе, но и поверенной в личных делах. Большую часть свободного времени в детстве Энни провела в приемной отца под надзором и покровительством Джейн. Дома свои переживания рассказывать было некому. Мать больше заботилась о муже и доме, не забывая и себя. Мать не была к ней строга и холодна. Отец после появления ее на свет заявил, что Энни будет наследницей капитала и боссом фирмы, а мать полного смысла этих слов просто не понимала. Ее воспитывали няньки и учителя строгой частной религиозной школы. Для нее свобода заключалась в сидении у зеркала и украшении дома, быть любимой мужем и рождении детей. Именно такую жену и хотел иметь ее отец.
Между отцом и секретарем была какая-то невидимая глазу связь, но никто четко ее сформулировать не мог. Слово Джейн было не менее веское, чем его. У Джейн было два сына и оба работали в фирме развивая собственные направления. Энни, по указанию отца, в их дела не вникала, хотя формальное руководство было за ней. Оба брата к ней относились с уважением и некоторым оттенком формального дружеского расположения. Для Энни их холодок не остался незамеченным и она посетовала на это Джейн. Та ее обняла и сказала странную фразу, которая только сейчас дошла до ее сознания. Дошла в состоянии одиночества и оторванности от поддержки Джейн.
-Ах, моя ласковая девочка, жизнь сложна, все могло бы сложиться иначе, Бог не захотел, что бы стала их старшей сестрой.
Энни решила по возвращении перейти с братьями на отношения близкие к родственным. Явно это сделать нельзя, раз отец этого до сих пор сам не сделал, но быть с ними душевнее запретить ей никто не может.
-Я старшая при любом толковании ситуации и бизнес мой по праву первородства, поэтому именно я должна сделать первый шаг к сближению.
Ей после принятия такого решения стало менее грустно.
— Тут, на набережной, я одинокая женщина, а не влиятельное лицо в бизнесе. У себя на родине я не нашла бы три часа свободного времени, чтобы гулять без всякой цели и смотреть в морскую даль. Этого я там не могла себе позволить даже в детские годы. Иногда я пересекала на такси Бруклинский мост и видела, как бродяги дремлют на нагретых солнцем гранитных плитах. У меня к ним не было отвращения, а была зависть к их полной свободе. Это все о усталости. Ох, мне нет и тридцати лет, а я уже готова уйти на пенсию по возрасту. Нет, хватит рваться вверх, потолка нет в принципе, надо заняться своей личной жизнью. Потом будет поздно, ни за какие миллионы родить ребёнка не сможешь. А я хочу стать матерью.
