Путь был своеобразной проверкой на терпеливость, так как двигаться приходилось медленно, очень медленно. Протискиваясь в очередном проеме между машинами, я кинул взгляд на свою спутницу — та глубоко дышала и старалась повторять мои действия в точности.

Было кое-что, что меня напрягло: ее взгляд — испуганный, нервозный; походка — напряженная, опасливая. Если и она поднимала голову, чтобы посмотреть перед собой, то затем моментально приковывала взгляд обратно к своим ногам. Я видел совершенно другую девушку, непохожую на ту нетерпеливую, представляющую угрозу.

Пытаясь понять в чем дело, я принялся высматривать это нечто, что ее так напугало, правда искать долго не пришлось.

Находиться рядом с человеком, пребывающим в таком состоянии, было не комфортно. Её эмоции были настолько отчетливы, что я сам начинал ощущать тревогу. Открыв было рот, чтобы сказать что-то ободряющее, мой взгляд зацепился за пистолет в ее руке, вид которого склонил меня к тому, чтобы промолчать. Убедив себя, что она сама справиться повернул голову в противоположное направление.

Хоть и решил не приободрять, а темп ускорил. Ради собственной же безопасности стоило убрать из ее поля зрения мертвяков и побыстрее.

Через переулок мы не шли, маршрут в этот раз был другой, более забитый, но экономил нам пару нелишних минут.

Вышли мы из своеобразного коридора довольно быстро, дыхание сбилось, сердце громко отбивало в ушах. С этой стороны площади можно было увидеть не только парк, но и скорую в которой я позаимствовал ту самую аптечку. Им она все равно уже не пригодилась бы. Вспомнив об аптечке, тело о котором я старался не думать, заныло, а в ноге начало обжигающе-болезненно стрелять. Скривившись и надеясь, что приступы боли не сказываются на моей походке, я постарался сконцентрироваться на дороге к парку.