Заглянув из-за его плеча внутрь, я увидела то, чего бы не хотела увидеть — парень лет 16 за водительским, а позади девочка, ещё совсем маленькая, лет 6, оба выкручены в неестественных позах.

Я сглотнул, представляя себе картину, проморгался в попытке отогнать видение.

  — Пока я в стороне пыталась успокоиться, отец кажется брал пробы с девочки. Та уже вся испустилась белым.

Катрин вздрогнула.

— Дальше помню, как отец открывает переднюю дверь и как на него выплёскивается белая жидкость, за мгновение сохнет и становиться будто белым пеплом, — под конец фразы ее голос сорвался, а лицо побелело.

 Позже на смену страха пришла боль, она отвернулась. Пытаясь скрыть дрожь держала себя за руку и казалось вот-вот взорваться от переполняющих ее эмоций.

Мне стало не по себе, я отвел от нее взгляд.

  Спутница пытаясь успокоиться глубоко дышала. Хотелось утешить, что-то сказать, успокоить. Не имея нужных слов, я промолчал.

  — Мне сказали, что он умер *быстрее* обычного, не от белой дряни.

  — Легче от этого? — аккуратно спросил я.

  — Это длилось вечность, — кажется игнорируя вопрос констатировала она, затем подумав добавила: — Иногда легче.

  Она подняла голову. В глазах кажется стояли слезы. Продолжая смотреть куда-то в даль, протяжно выдохнула, будто выдувала табачный дым.

  — Опять подвела его. Их подвела, — не щадя себя отстраненным голосом произнесла она.

  Не найдясь, что ответить я смолчал.