Сквозь белую пелену пыли удалось насчитать около десятка человек, в основном подростков. На сколько я мог судить каждый из них уже оброс цветами и дал белый пигмент.

  — Если бы не открытая дверь, тут бы уже вся комната была в белом, — указала она фонарем на выход в конце помещения.

Проследив за лучом света, я заметил, как он ходит как-то дергано. Переведя взгляд на руку Катрин все понял. Девушка слегка смутилась. Не будь рука занята, ей удалось бы скрыть дрожь.

  — Под окно подложишь прут, а когда буду возвращаться поможешь мне с окном, — оповестил ее я, глядя во внутрь помещения.

  Ощутил давление на руке, та неуверенно отозвалась болью, я повернулся.

  — Лучше долго там не находиться, частицы будут скапливаться на теле.

 — Хорошо.

  Давление на руке усилилось. Я нахмурился от боли.

  — Ты не знаешь, где труп! — констатировала она, повысив голос.

  — Что ты делаешь? — недоумевая вопросил я, повернувшись к ней.

 Будто отговорить пытается.

  Она смотрела внутрь помещения, поглощённым взглядом, наконец заговорила: — Я тоже иду.

  Она была готова пойти, если не на все, то на многое, только бы оказаться внутри. Я нахмурился, пытаясь понять, что происходит. Не иначе со страхом борется.

  — Ты в левую часть, я в правую, — сказал я.

  Твердость ее на долю секунду сменилась удивлением.

  — Фонарик у меня один, — тише обычного проговорила она с намеком на сожаление в голосе.