Гном-из-этого-мира коснулся его руки, Хан даже не заметил, когда это беззащитное создание умудрилось приблизиться. Вперед кинулась засевшая в траве тварь, и рефлексы пинком отправили усиленно соображающий ум, разрывающийся между желаниями: отбросить гнома или отпрянуть самому, в нокаут, временно перехватив контроль над серым веществом, что тут же принялись руководить телом.
Из положения «сидя на заднице» Хан перетек на колени, одну ногу поставил перед собой, отодвинул гнома за спину правой рукой, и левой будто молотом вколотил череп бросившейся из травы твари в землю. Послышался явственный хруст. Череп проломлен, но тварь лишь припала на миг на передние лапы. Вторая голова сомкнула челюсти у самого глаза дварфа. Второй удар положил конец этим трепыханиям.
Ютка вскрикнула было, когда могучая рука мужика словно листочек приподняла ее и прижала к спине, а потом она услышала рык, и глухой удар, хруст, удар о землю, еще удар. Причем такой силы, что мелкие камешки и комочки земли разлетелись в стороны, будто кто-то кинул навершие молота к ногам рыжего громилы.
Еще один степной волчара двумя парами глаз прямо сейчас смотрел на Ютку из травы. Кинулся. Девчонка завизжала, сразу перейдя в ультразвуковой диапазон.
Но напрасно. Хан уже почувствовал, что их окружили. Он мгновенно развернулся, поднялся на ноги, и боковой удар левой отнес тварь на пару метров в сторону. Она рухнула оглушенная и, вероятно, со сломанной челюстью.
Ютка продолжала визжать.
Этот звук показался Хану еще ужаснее, чем те, которые он слышал до сих пор. Он не только давил на его разрывающийся мозг, но и резал перепонки. В этот миг дварф задался вопросом зачем же он спасает гнома, пусть и из этого мира? Это же все равно гном! Этим звуком он наверняка решил его дезориентировать, чтобы твари смогли полакомиться им. Однако он до сих пор ощущал от бьющегося за спиной тельца только беззащитность и теперь к ней присоединился страх. Страх, так похожий на то, что он испытывает.
Хан аккуратно поставил гнома на землю, рядом с сумкой, которую тот бросил, и ударом локтя отвел в сторону одну челюсть третьей твари. Вторая вцепилась ему в предплечье. Хан даже не пискнул, он спокойно нанес удар по черепу другой рукой. Зверь тут же обмяк.
Следом все закружилось. Он метался вокруг беззащитного гнома и крушил тела тварей, что точно вознамерились пообедать этим мелким куском мяса. Хан мог бы сбежать сам. Но тренера учили его защищать слабого или раненого напарника, если есть шанс его вытащить. А сестра вколотила в подкорку, что необходимо защищать всех слабых и беззащитных. Поэтому Хануман сейчас рискует быть сожранным этими несомненно сильными и опасными монстрами, но он и шагу не сделает с этого небольшого пяточка уже свободного от травы, посреди которого прижимая свою сумку к груди стоит этот странный гном, видимо, не владеющий никакой магией и крайне слабый. Неужели все гномы этого мира такие?
Кружась в диком танце, дварф почувствовал легкость. Он привычно раскидывал громадные туши степных волков, как тяжелые тридцатикилограммовые шары, которыми бывало они играли в самые обычные вышибалы. Забава веселая и очень хорошо тренирует все чувства и мускулы.
Ровно дыша Хан четко делал то единственное, чему его успели научить. Он дрался, неистово и с холодной яростью истинного дварфа.
Ютка старалась не двигаться, глядя на то, с какой скоростью мечется вокруг нее, только что бывший там беспомощным, громадный рыжий мужик.
Совсем не заботясь о свой наготе, он раскидывал опасных зверей, способных перегрызать кости. Голыми руками хватаясь за челюсти, он разрывал их с мерзким хрустом с такой силой, что нижняя часть просто улетала куда-то в степь, оставляя за собой кровавый шлейф.
На ее глазах одна из тварей вцепилась в плечо у самой шеи мужика, вторая — в плечо чуть выше локтя. Он даже не пискнул. Лапами тварь царапала его спину. Он безмолвствовал. И это стоическое молчание страшил больше, чем движения, которые он совершал с такой быстротой и легкостью будто на нем не висело еще три сотни килограмм живого мяса, пытающегося раскусить ключицу и плечевую кость.
Прежде, чем сбросить с себя громадного волка, мужик успел сломать челюсти, черепа и хребты еще троим, метнулся на сторону по правую руку от Ютки, вырубил пинком по ребрам еще одного и переломил захрустевшую спину пятого. Только потом вцепился в голову, схватившую у шеи, с такой силой, что мгновенно раздавил черепную коробку, заляпав руки в мозгах волка и ранив ладонь осколками кости.
Вторая голова взвыла и челюсти разжались. Мужик локтем отшвырнул ее и пяткой расплющил уже на земле. Вновь во все стороны брызнули мозги и осколки костей.
На этом волки закончились. А Ютка блевала.
Упала на колени, все еще прижимая сумку к груди правой рукой и опираясь на левую извергала свой ужин, состоящий из вяленного мяса и родниковой воды.
Когда она в следующий раз взглянула на огромного мужика, он внимательно смотрел в ответ, скрестив руки на груди и изучал ее. Молча. Ютка опять отвернулась и выблевала остатки. Потом тяжело плюхнулась на пятую точку.
Опять прозвучал этот тяжелый ударный голос. Мужик явно что-то спрашивал. Но девочка такой язык слышала впервые.
Голоса в голове замолкли. Теперь Хан слышал только шум. Шум все еще для него неведомый, таящий незримую угрозу, как противники, что казались хилыми дрыщами, при этом на деле оказывались подобны верткому песку и хватом могли ломать руки. Но Хануман перестал их бояться со временем. Здесь же время еще не прошло, зато был опыт. И дварфу-попаданцу было страшно. Он бы сбежал, узри перед собой выход. Но, к сожалению, выхода нигде не было видно, и где-то в глубине души Хан понимал, что вряд ли его когда-нибудь найдет. К примеру, выхода из его мира с трудом обнаружила группа выдающихся ученых. Правительство умеет беречь свои тайны.
Поэтому он замер, изучая гнома перед собой. Теперь Хан ясно видел отличия от тех гномов, что он видел на картинках. Те были, подобно ему, бородаты. Они были не высоки, так же, как и этот гном, но при этом обладали злым рыщущим взглядом. Не стоит говорить, что и одежда на гномах его мира кардинально отличалась от легкого одеяния гнома-из-этого-мира. Он вовсе не был страшным, в то время как просто картинки гномов-из-его-мира внушали трепет, уважение, а, бывало, и ужас. Хануман действительно боялся повстречать одного из них до тех пор, пока не узнает все способы борьбы с ними. Каждую мелочь вплоть до того, как лучше бить их по лицу: напрямую, нашпиговывая глотку шрапнелью его же зубов, или лучше сверху, чтобы мозг фонтанами начал бить из ушей. Или снизу, чтобы зубы с нижней челюсти вошли в череп, попутно отрубив гаду язык. Ну или справа, чтобы опять же нижняя челюсть покинула предназначенное ей природой место, обнажив глотку, куда можно буде уже спокойно натолкать чего-нибудь, что наверняка бы прикончило этого ублюдка.
Хан желал знать каждую мелочь прежде, чем встретить такого противника.
Тот же, кто сидел перед ним, был беспомощен и беззащитен. Он бы точно помер, не окажись тут его, Ханумана. И какого черта, спрашивается, такое отнюдь не боевое создание бродит здесь в одиночку? Способ самоубийства? Странный ритуал? Какие только обычаи не встретишь у аборигенов…
У Ютки вовсе не был слабый желудок или какое-то особое отношение к крови. Она ее не боялась. Отвращение временами испытывала, когда бабуля разделывала на ее глазах какую-то несчастную зверушку, но никогда не блевала.
А тут ее полоскало так, будто она выпила блевотного зелья! Ее бабуля бывает готовит такие, чтобы «кишочки прополоскать».
Все эти донельзя отвратные хрусты, влажные хлопки, явно издаваемые лопающимися от напряжения органами, веера кровавых капель, что разлетались практически от каждого чудовищного удара, куски плоти со скрежетом вырванные из назначенного им места и разлетающиеся во все стороны. И добивал вид зверской рожи, которую состраивал рыжий мясник, разрывая тела несчастных волков и нанося им калечащие и мучительные удары. Даже со стороны Ютка, глядя как падает тот или иной серый, вся сжималась, чувствуя невероятные муки, которые причиняли теперь волку его же ребра, загнанные в сердце.
— Ну и жесть, — наконец выдала она, утирая рот. – Кто ты, плакса?
Мужик замолк и непонимающе посмотрел на нее.
Ютка явственно услышала урчание. Такое требовательное и громкое, что, казалось, тот, кто издал этот звук немедленно появиться из недр хозяина и примется жрать все, что ни попадя.
— Есть хочешь, жуткий убийца степных волков?
Мужик замер, гулко сглотнув, но все еще непонимающе глядя на нее. Опять что-то спросил.
Ни осталось ни намека не того хнычащего ребенка, что валялся в траве и бежал от нее по всему полю. Перед ней стоял бесстрастный ко всему воин, уверенный в своих силах и способный сокрушить любого врага в одиночку. В крайнем случае так Ютке показалось, когда она потянулась за мясом и замерла завороженно, разглядывая мощную фигуру, сплошь покрытую кровью.
Спохватившись, она достала из сумки шмат мяса и протянула своему спасителю.
— Ешь, это еда, — мужик не шелохнулся. – Смотри, — Ютка откусила кусочек и снова протянула остальное мужику, — ешь, вот так. Это еда. Ты голоден.
Хан видел и понимал, что хочет от него гном. Гном предлагал еду.
Желудок опять напомнил о себе. Да. Еда ему сейчас необходима. Но принимать ее от гнома? Разумно ли? А зачем он тогда сейчас спасал этого гнома? Это было разумно?
Не было разумно. Это и пустынный черепахе ясно. Он припомнил неожиданно, как выглядят эти гиганты в его мире. Они намного больше городов. Панцирь их на столько толстый, что его не берет ни одно оружие дварфов, кожа так же крепка на столько, что не поддается ни одному выстрелу иди удару энергетического оружия. Пустынных черепах не трогают. Это священные животные. Они приглядывают за миром и иногда уничтожают Зеленые города гномов, когда набредают на них. И гномы чаще всего бессильны против них.
— Возьми! – Ютка повысила голос, заметив, что огромный мужик смотрит как будто сквозь нее.
Взгляд сразу сфокусировался. Она внимательно заглянула в эти странные желтые светящиеся глаза, что так же изучающе смотрели на нее. В них чувствовался ум, но какой-то детский, либо разум сумасшедшего. Именно сумасшедшего, потому что Ютка считала всякого взрослого бегающего за птичками без оружия и опаски в этих степях – откровенным психом. И этот тоже был псих. Но не по своей воле что ли.
— Тебе надо есть, твой желудок сейчас сожрет тебя, — она опустила руку с мясом. – А я устала. Поэтому вот, — девочка бесстрашно приблизилась и схватила огромную лапищу мужика. Хан отпрянул было, но гном неожиданно крепко ухватил его за указательный палец, перевернул руку ладонью к небу и шлепнул на руку умело приготовленный шмат вяленого мяса. Кто-то скажет, мол, а что там готовить, но это мясо приготовила юткина бабуля и оно было просто божественное.
Желудок дварфа вновь издал протяжный хриплый вой.
Хан с опаской втянул запах предлагаемой пищи. Никакой угрозы, никакого едкого или подозрительного запаха. Да и сам гном демонстративно перед ним достал еще один такой же кусок и начал его употреблять по назначению.
Хануман вгрызся в пищу, в два укуса уничтожив подношение, и толком не прожевав. Еда с плеском рухнула на дно бушующего моря желудочного сока, а язык не понял, что произошло.
— Вот так! – Хан не понимал ни слова, из того, что говорил гном, но сейчас он улыбался и уже вновь рылся в своей сумке. Несколько мгновений и на свет явился небольшой сверток, где оказался еще один такой же кусок, что дварф сейчас же проглотил. И его постигла та же участь, что и предыдущий. Ему захотелось пить. Только сейчас он понял, на сколько обезвожен.
Но гном, которого Хануман уже считал настоящим магом, хотя ничего волшебного еще не произошло, вытащил бесформенный сосуд, выдернул пробку и на миг приложился к горлышку. После протянул Хану.
— Пей, это вода.
Дварф прекрасно все понял. Схватив бурдюк, он сжал его так, что влага единым потоком умчалась по пищеводу. Бурдюк оказался пуст.
Но надо было еще. Срочно. Еще воды. Хан захрипел:
— Пей… пей… — это слово показалось главным из последних, сказанных гномом.
— Еще? Пойдем, — Ютка подняла сумку, закинула на плечо и бодро зашагала к ближайшему небольшому лесочку, что так часто попадаются в этих бескрайних степях.
Рыжий мужик остался на месте.
— Пойдем! – девочка махнула рукой.
Тут до Хана дошло, и он бросился следом. Именно бросился, потому что адреналин из крови начал уходить. Он почувствовал, что его левая рука больше не функционирует в нужной степени, одна нога практически полностью превратилась в шмат изъеденного мяса, следы громадных клыков горели по всему телу. Казалось, что его пожевали и выплюнули. Кровь текла безостановочно, Хануман понимал, что если сейчас не добраться до безопасного места, то он труп. И беззащитный гном тоже.
Поэтому быстрее! Как можно скорее…
Мужик рванулся на Ютку с невероятной для раненного человека скоростью. Она вскрикнула от неожиданности, когда мощная рука подхватила ее и ветер буквально засвистел в ушах.
Несколько секунд ей потребовалось, чтобы сообразить – рыжий не ее догонял, хотя и это тоже. Он придал движению ускорения. И только сейчас она заметила на сколько серьезны раны, из которых рывками вырывается густая кровь.
— Беги к лесу! – она замахала рукой в сторону деревьев.
Хан чуть подправил курс и уже через двадцать секунд оказался под кронами исполинов. Гном соскочил с его руки и кинулся куда-то в чащу, не забыв махнуть рукой. К этому времени Хан уже почти не понимал происходящее. Боль и истощение решили нанести контрольный удар по не в меру везучему истинному дварфу.
Мужик рухнул без сознания буквально в полуметре от ручья, где Ютка уже набирала бурдюк. Оставив его в таком положении, чтобы вода затекала в горлышко, она бросилась к огромному телу, что еле дышало. Сейчас ритм его сердца был слаб. Он еле чувствовался.
Ютка первым делом осмотрела раны: рваные, на ногах и руке глубокие, она знала, что точно такие же и на спине, торс – множественные укусы, также странные сквозные дыры в теле, но это точно не от волков.
После она разобрала все травы из своей сумки, благо Мило сегодня светил невероятно ярко, и принялась руками крошить листики с багровыми прожилками в тут же появившуюся мисочку. Накрошив, метнулась к бурдюку. Часть вылила на изорванную траву, остальное приложила к кубам рыжего и силой влила в него все. Снова вернула бурдюк в ручей.
Много воды нельзя иначе кровь станет слишком жидкой и уже образовавшиеся корки на многих ранах прорвет. Поэтому Ютка, закончив приготовление бурой мази из трав, быстро обработала все еще кровоточащее мясо, оставив безопасные участки нетронутыми. Потом она вновь принялась готовить ту же мазь. Нужно было больше.
Девочка трудилась изо всех своих невеликих сил. Всю ночь она бегала по лесу и ближайшей территории степи, отыскивая недостающие травы, которые кончились слишком быстро.
В поисках она не раз видела в нескольких сотнях метров от себя двуглавых волков, что бродили, не приближаясь, и внимательно смотрели в ее сторону. Испугавшись по началу, она спряталась в лес. Но волки не приближались. И Ютка сообразила – жуткие монстры испуганы. Сколько их погибло в этой короткой стычке со всего одним двуногим? Больше десятка это точно. Да и, захоти они, лес, в котором спряталась девочка, не стал бы для них помехой. Волки бы спокойно полакомились сначала ей, а потом и тем рыжим громилой.
Поэтому, сделав над собой усилие, она продолжила сбор.
Ютка хотела спасти этого чудака.
Ведь странный мужик, бросаясь на зверей, ни на миг не задумался, а надо ли ему это, и был в каком-то явно ненормальном состоянии. И тем не менее не удрал, а бегать он умеет, Ютка в этом убедилась, он остался и убивал опаснейших хищников голыми руками.
Ютка такого не видела. А она за свои двенадцать лет много чего насмотрелась! В частности, она лично наблюдала из-за плеча дяди Рома, деревенского лесника, как стая этих двуглавых монстров разорвала отряд стражей. Бывалых вояк, многих из которых девочка знала, в броне, при оружии и с поддержкой двух магов. Навалилось всего около пары десятков волков против трех десятков людей. И Ютка видела гибель каждого двуногого. Видела, как жуткие клыки прокусывают метал, будто это всего лишь тряпки, видела, как огненные шары и молнии стекали по шкурам тварей, будто это вода, видела, как ломались мечи в их пастях. Да черт побери, она видела, как лопались головы в шлемах!
Но сегодня… Сегодня Ютка заново поверила в чудо, в Ушедших Богов и в то, что жизнь не так уж и плоха, раз есть еще на свете монстры, способные бороться с монстрами.
Она его спасет, спасет обязательно!
Когда солнце поднялось над кронами могучих исполинов, Ютка спала на своей сумке, а Хануман, очнувшийся пару минут назад и уже успевший выхлебать бурдюк воды, удивленно осматривал свои руки, покрытые бурой субстанцией с вкраплениями неискрошенных листьев. Он хотел было повозюкать пальцем по особо большому и толстому слою этой субстанции на своем бедре, но сонный гном чуть не отгрыз ему палец, поэтому он предпочел не трогать это месиво, сплошь покрывавшее его тело.
Голод терзал Хана, но голод он умел терпеть. Жажда его больше не мучала, зато донимала страшная боль от всех этих ран. Однако он понимал, что раны теперь не опасны, благодаря этой каше, в которой измазал его гном. С чего вдруг? Простая логика.
Прежде в теле Ханумана было много электронной начинки, он знал об этом и знал как и за что отвечает каждая часть вшитого в него оборудования. Он знал на сколько повышается его живучесть, когда вся это добро функционирует и знал, сколько сможет прожить без этого барахла. А сейчас вся электроника из его тела пропала – последствия прохода через дверь миров, как он предполагал – поэтому кровь из этой раны на груди, что совсем рядом с дырой оставленной бластером, не должна была остановиться. Там находиться один из самых главных кровеносных сосудов в теле. И других местах он обнаружил одно и тоже: промытое розовое мясо с запекшейся коркой крови вперемешку с этой бурой мазью. Именно эта мазь, что является делом рук гнома, спасла его жизнь.
Дварф терпеливо ждал пробуждения своего спасителя. И Ютка не заставила себя уж очень долго ждать. Она проснулась примерно к полудню, перехватив всего пару часов сна.
Захотела есть. Но вспомнила, что всю ее еду съел этот большой человек, похожий на ребенка, что сидит сейчас напротив нее и не спеша потягивает воду из бурдюка. Ютка требовательно протянула руку и пару раз сжала пальцы в кулак. Мужик испуганно было посмотрел на нее, что-то спросил. Девочка лишь снова повторила жест, добавив требовательный взгляд. Помогло – мужик догадался и протянул ей бурдюк. Она напилась.
— Ну что! – звонко воскликнув, Ютка буквально выстрелила себя из положения сидя, снова немало напугав рыжего громилу. – Жизнь продолжается, день начинается!
Внимательно изучив все раны на своем пациенте, она приказала в красочных жестах и громких словах, не двигаться. Почему-то ей показалось, что теперь она имеет такое право, и вовсю копировала свою ворчливую бабулю, которая однажды чуть не проломила череп черпаком какому-то путешественнику, чья вина состояла лишь в том, что весь перебинтованный и залеченный он попытался было свалить и пойти спасать свою группу, в то время как ему было приказано лежать. Парень в итоге не куда не пошел. Выздоровел спокойно и покинул их только тогда. Но Ютка прекрасно запомнила, как бабуля злиться, когда глупые людишки ее не слушают. Это ведь для их же блага! Ведь тот парень все равно ничего бы не сделал! Во-первых, он был наглухо слепой, когда его нашли и приволокли к бабуле, лишился обоих глаз. Во-вторых, его группу в этот момент уже доели и даже переварить успели, поэтому потуги его были все одно бессмысленны.
Так размышляя, Ютка шустро собирала травы для новой порции мази.
Теперь уже более спокойно и уверенно. В ее движениях что-то поменялось. Теперь она точно знала, что этот колосок нужен, а тот еще не дозрел.
Теперь она была ответственна за целую жизнь.
Еще почитать:
Во время
Рунический маг крови — Глава 8 Побег
Истинная Любовь Карлайла — Глава 2
Сказание о распрях — Сказание о распрях: глава 5, об алчности людской
«
»
