Карпет поблагодарил его и обошёл корабль со всех сторон. Осмотрел даже бардачок, хотя я не знаю, что в нём могло сломаться. Затем он подошёл к нам. Прощаться.

Тётя Леста плакала.

— Не нужно грустить, — говорила я ей, сама при этом давясь слезами. – Помните, вы говорили, что станете мгновением моей жизни? Теперь наша очередь. Теперь мы будем вашим воспоминанием. И пусть в нём не будет слёз.

— Это несправедливо, — плакала тётя Леста. – Почему вы должны страдать из-за того, что хотите мира?

— За каждым миротворцем тянется кровавый след. Хорошо, что от нашего миролюбия успели пострадать лишь мы сами. Прощайте! Прощайте снова.

Я подошла к дяде Карпету. Он по-отечески похлопал меня по плечу и сказал загадочно:

— Не грусти, Олеся. Не бывает вечных разлук.

Анар попрощался с тётей и дядей и кивнул ПаМилону, мол, готов.

— Мне жаль Анар, что с тобой всё это случилось. И я понимаю причину.

— Вот как? И какая же причина?

— Тебе просто вскружила голову инопланетянка.