– Это понятно. Но одет то он во что был?
– Потёртые сапоги, поношенные синие галифе с лампасами, фуражка с красным околышем без кокарды, гимнастёрка вот на нём была, но не современная, застиранная, даже цвета не различить.
– Так может старик просто в окоп запрыгнул, а ты и не заметил, – облокотившись на спинку кровати, спросил Забелин.
Категорично рубанув ладонью в воздухе, Воропаев возразил:
– Это невозможно. Я уже думал об этом. Он бы всё равно попался мне на глаза, будь это так. Да и откуда он пришёл? В округе ни одной целой деревни не осталось. Масловчан ещё в феврале в Германию угнали.
Примирительно подняв руки вверх, начальник госпиталя сменил взбудоражившую пациента тему.
– И этот дед начал тебе помогать? Сражался с оружием в руках?
– Да что вы доктор. Он наоборот мешал мне, злил, насмехался и …, – солдат споткнулся на полуслове и несколько секунд замолчал. – По крайней мере, я так тогда считал.
– А сейчас считаешь по-другому?
– Понимаете, дед этот даже с места не поднимался. Целые сутки так и просидел рядом с телом Николая. Сначала он начал надо мной посмеиваться. Дескать причесался, заправился, намылился сдастся на милость врагу. Не говорил, что я трус, но намекал.
– Но ты же вроде собирался с оружием в руках встретить противника?
– То-то и оно, я ему говорил, но он всё равно утверждал, что это трусость. В общем, разозлил он меня так, что я решил ему показать на что способен.