-Нет, нет, Брэндон!.. Все хорошо. Просто закружилась голова…

-Вероятно, от кофе? Или курите много, а вам еще нельзя? – беспокоился тот.

-Может быть… Не важно, сейчас пройдет…Но вы говорили о Ричмонде… о мистере Толларке?

-Называйте его просто Ричмонд, если вам так удобнее! – улыбнулся Брэндон. – Мы – старые дядьки от рока, и наш возраст нисколько не повлиял на то, как мы общаемся с людьми. Никаких особенных церемоний! Мы – рокеры, Мэри, а это на всю жизнь! Тем более, что пятьдесят – это не так уж и много для мужчины, верно? Ну, я надеюсь, это не заставит вас преклоняться перед нами, через слово сыпать «сэр» и считать себя маленькой несмышленой девочкой! Из последних эпитетов к вам подходят лишь первое и последнее, но вы – умная и талантливая девочка, и я чувствую вас совершенно наравне с собой… Что же до Ричмонда…Вы упоминали его характер… вернее, я упоминал… Словом, все стало очень сложно. Я знаю, как вы, как очень многие в мире относятся к нам, к тому, что мы ухитрились все-таки, привнести в этот мир с первыми песнями, в годы нашего восхождения, во времена другого поколения, иных понятий и ценностей. Уверен, вы сейчас кинетесь возражать мне, Мэри, со всей искренностью и пламенем вашей любви к нам, но… все это осталось в прошлом. Ушло куда-то или просто забылось, оказалось затерто новыми течениями в музыке, новыми идеями, совсем другими, наконец, представлениями человеческих отношений, желаний и всего прочего. Вы понимаете, о чем я. Что-то изменилось, мир изменился… Я прекрасно понимаю, Мэри, что вы мне сейчас хотели бы сказать! Что на самом деле мир не меняется, люди не меняются и, в конечном счете, для них всегда останутся дороги одни и те же вещи – любовь, вера в мечту, в красоту, во все самое прекрасное, что есть на этом свете. Только в разное время разные поколения говорят об этом по-разному. Верно?