-Это от того, что вы не были в России, Ричмонд. Тогда бы вы знали, что пьют там так же, как и везде – все по-разному. Кому-то достаточно рюмки для настроения, а кто-то краев не видит. А еще все зависит от расположения духа и от того, чего человек хочет добиться, когда начинает пить…
-Чего же хотите добиться вы, мисс… Мэри? – спросил Ричмонд, наливая ей полную рюмку. – Водка – крепкий напиток. Вы так взволнованы предстоящим разговором со мной? Боитесь меня?
-А вы можете меня обидеть? – парировала Мэри, глядя на его руки, как и прежде, удивительно красивые, с длинными, но не нежными и тонкими, а… очень чувственными пальцами, на движения которых, на жесты ладоней, которым они принадлежали, можно было любоваться бесконечно… — Надеюсь, я ни в чем не успела провиниться перед вами? Или…виноваты мои рисунки, сэр? В них вы нашли что-то, огорчившее или возмутившее вас?
Рука Ричмонда дрогнула, и немного водки пролилось мимо рюмки, в которую он наливал. Он посмотрел ей в глаза, будто и не было на ее лице этих огромных очков. Но, совершенно забыв об этом, Мэри сжалась внутренне так, будто его взгляд прожег ее насквозь.
-Может, и вам водки, Бэн? – поинтересовался Ричмонд у Бориса.
-Нет, нет, спасибо! – поспешно отозвался тот. — Я только каплю джина и, если можно, с тоником – мне еще за руль и на работу. Так что, не до выпивки, сами понимаете.
-Тогда за встречу? – поднял стакан Ричмонд, когда у всех было налито.
