— Пошли, — старший лейтенант спорить не стал. Вдвоем они вышли в коридор, практически перейдя в бег.

Весь участок суетился, каждый надевал на себя бронежилет, говор людей слился в какофонию, которую понять было практически невозможно. Косач и Слипин стремительно приближались к месту общего сбора – все закрывали кабинеты в срочном порядке, тут из близлежащего кабинета вывалился худенький доходяга с пышными усами – это был Аркадий Петрович, он проработал в этом участке уже более 30 лет. Тут и его отец работал, так что, можно сказать, продолжал занятие родовой профессией. Он был не так уж и слаб, но годы давали о себе знать – когда-то жилистое тело совсем одряхлело, и теперь он мог лишь только рассказывать анекдоты на перерывах. Но сейчас он был сам в зеленоватом 6Б2 – первом советском бронежилете серийного производства.

— Вы че, еще не собраны?! – Аркадий Петрович не был главой участка или хотя бы отдела, а гаркнул обычный лейтенант с особой силой.

— Как это не собраны? – Косач отодвинул свое зеленое пальто, показав Макарова в кобуре, — А бронежилет не нужен. Неужто война началась, полная мобилизация?

— Да мы и без войны погибли, получается… Гнида какая-то в школу с оружием забралась… — у Аркадия Петровича ком к горлу подступил, — Детей, что ли, убивает… да за что, сука?…

Нельзя точно сказать, что в этот момент произошло в голове Косача, но там закрутился страшный по своей силе, неутомимый красный смерч. Кажется, что капилляры на его глазах еще сильнее залились кровью, еще уже практически не стало видно белка глаза, дыхание участилось, а суставы указательного и большого пальца резко совместились так, что щелкнули. Какой-то мышечный спазм даже сдавил нижнюю челюсть Косача, что его выражение лица стало похоже на какую-то неприятную гримасу. Впервые за долгие годы его лицо оживилось, его движения стали четкие и осознанные, но какой ценой…