— Как вы можете охарактеризовать пропавшего? Кажется, он был вашим одноклассником? – строгий мужчина в зеленоватой форме вел допрос хоть и непринужденно, но цеплялся за любую возможность раскрутить моток заскорузлых воспоминаний.
— Охарактеризовать Миху Косачева? Прфф, мне для этого понадобится два разных ответа. Да, мы были одноклассниками, и если бы не школа, то я бы знал только младшего сержанта, — заключил не совсем молодой лейтенант напротив представителя федеральной службы безопасности, — понимаете ли, раньше Косач был совсем другим человеком. Мы могли называть его Миша и не ощутить самое глубокое и жуткое несоответствие. А теперь этой возможности нет. Нет возможности увидеть даже то, как он улыбается… в школе он был другим, душа компании, можно сказать.
А мужчина в зеленоватой форме с погонами продолжал писать, внимательно слушая то, что рассказывал ему одноклассник Косача – Виссарион Игнатьев. Виссарион был тем человеком, чья жизнь проходила где-то позади, где-то на фоне. Он не видел большой любви, он не ощущал великих чувств, ему не давались грандиозные подвиги. Он был шестеренкой в механизме, ремнем сцепления, даже нет – он был тем металлическим стержнем, который удерживает в капоте крышку от падения. Незаметный, слабохарактерный можно сказать. Он видел и помнил многое, наверное, как какой-то летописец, а у самого в жизни даже собачки никогда не было, чтобы можно было о ней вспомнить добрым словом. Нет, Виссарион не был скучным человеком, отнюдь, он был достаточно веселым и неглупым парнем, особенно, в школе, но он был достаточно боязливый и неуверен в себе. Так и прошла жизнь: в страхе и боязни, в молчании и ожидании. Грустно и страшно, но такова судьба.
