Сделав рукой предупредительный знак Конраду, Томас понуро пошёл к неподвижно стоящей Эбигайль.
«Что я ей скажу? Как ей сказать?» — сокрушённо думал Томас.
— Эбигайль, милая, послушай, — Томас остановился за спиной Эбигайль, что бы не видеть её глаз. — Я не смогу сделать того, что просишь ты. Мы даже подойти не сможем.
— Нет, Томас, мы убьём его сегодня. Я так решила. Прости!
В душе Томаса поднималась буря смешанных чувств.
— Решила?! Теперь решаешь ты?! — он схватил её за плечи и развернул к себе лицом. — Где помощь Богов! Ты утверждала, что они помогут! Тебя ж послали Боги!!!
Эбигайль с силой оттолкнула Томаса, так что он чуть не упал. Её лицо пылало гневом.
— Ни кто меня не посылал, Томас! Ни кто!!! И я вовсе не из Рая!
Томас непонимающе смотрел в гневные глаза Эбигайль.
— А кто тогда? Откуда ты? Кто ты?!
Глаза Эбигайль начали слезиться, по щеке стекали слёзы.
— Какая теперь разница?! Сегодня будет всё закончено!
— Но как же Боги??? — Томас вопрошающе смотрел в мокрые глаза Эбигайль.
— Никак!!! Им всем насрать на вас! Они играют с вами, словно в куклы! Весь этот нижний план! Он лишь для развлеченья! Что вам талдычат отовсюду: «Ведь даже волос с человека не падёт без воли божьей?!» Так ведь? Верно! Весь ужас, что творится в этом Мире! Все беды! Все несчастья! Всё — их безумная игра! А не наслать ли нам на них потоп? Вот будет веселуха! Смотреть как тонут, захлёбываются в мутной жиже дети, старики, старухи, певцы и музыканты, учёные мужи, поэты. Смотреть как тянут они руки и скулят: «Боже, помоги! Боже, спаси!» Какое зрелище!!! Ааааааааааа!!!
Эбигайль душила ярость.
— Или спалить два города в огне! Давайте покараем этих грешников! Грешников?! Грешников?!!! Маленьких детей трёх лет, или грудных, или которые ещё в утробе матерей. Всех пожирало пламя!!! Песок в руках играющих детей превращался в стекло! А ветер раздувал их пепел над пустыней.
— Что смотришь, Томас?! Что ты уставился! — Эбигайль ещё раз толкнула Томаса. На сей раз он не устоял и сел на на землю.
— У них есть даже оправдание всему. Страдания, мол, очищают. Душа такая светлая и чистая! Светлая, когда омоется собственной кровью!!! Чистая, когда тела режут на кусочки!!! Когда вспарывают животы, когда сжигают на кострах, когда рвут глотки в революциях и войнах. Когда плоть корчится в мучениях! Сверхочищение!!!
Лицо Эбигайль исказилось в лютой ненависти, слёзы лились не останавливаясь. Она рухнула на колени рядом с Томасом. Тот сидел совсем убитый.
— Эбигайль, что ты говоришь? Всё совсем не так. Не так всё это! Оно не может быть таким! Боги милосердны!
— Я понимаю, Томас, — горько сказала она. — Вам здорово промыли тут мозги. Теперь вы любите и славите Богов. Любите и прославляете своих же палачей!!!
Эбигайль вскочила и пнула траву.
— Они тут резвятся долго! Миллионы лет! Создав очередное человечество, они его уничтожают вскоре. Землетрясения, потопы и цунами, огонь с небес, нашествия из космоса бездушных тварей, всё в ход идёт. Я это наблюдала раз за разом. Всё помню, что они творили! Мне не забыть всё это!!! Мне тошно видеть то, что происходит с вами! Мне надоело это наблюдать! И ни чего не делать!!! Опять смотреть, как вас уничтожают!!!
Эбигайль села на колени и обняла ладонями лицо Томаса.
— Я больше не могу терпеть всё это. Мне не насрать. Я им помешаю! Я остановлю их новый «конец света»! Я выбрала тебя! Я!!! Потому что и тебе не наплевать. Ты любишь этих музыкантов, певцов, поэтов, танцовщиц, художников, актёров. Ты их любишь! Ты не позволишь их убить! Снова всех убить!!!
Из глаз Томаса текли слёзы. Говорить что-то почти не было сил.
— Ладно, милая… Я ни чего не понял, из того, что ты тут наговорила… Но я тебе обязан…
Томас снял латную перчатку и вытер мокрые глаза.
— Сейчас я отдохну… А потом пойду, убью ту тварь.
Он преданно посмотрел в глаза Эбигайль.
Вот только одному мне это не по силам… Как воинам сказать, что умереть они должны? Ради чего погибнуть? Вот жили, жили, а через час уже мертвы. Они ж не умирать сюда пришли.
Эбигайль погладила пальцами мокрые щёки Томаса, поцеловала в губы. Затем поднялась и направилась к столпившимся в отдалении воинам.
