Отряд должен был присоединиться к армии Георга VII через три дня и так бы оно и было, если бы не одно но. По приказу короля всё мосты через реки были разрушены. Это было необходимо сделать для замедления темпов продвижения врага. Отряду Томаса в результате этого приходилось искать броды на реках, рассылая разведчиков в обе стороны. Вместо трёх дней время в пути могло растянуться на две недели.
Они ехали уже четвёртый день. Эбигайль предпочитала держаться поближе к Томасу и Конраду. Она с интересом слушала рассказы Конрада о разных странах, в которых он побывал, участвуя либо на турнирах, либо в военных походах. В лице Эбигайль тот нашёл самого благодарного слушателя на свете, и по-этому в мельчайших подробностях рассказывал обо всём.
Томас так же слушал этот краткий пересказ жизни его друга, и вставлял в него некоторые пикантные подробности, которые тот предпочитал скрыть из уважения к их новой спутнице. Эбигайль всегда очень весело смеялась, когда на ружу вдруг всплывали какие-то нелепые любовные похождения Конрада, и восторженно ахала если Томас в деталях начинал описывать подвиги его товарища.
На ночь они разбивали лагерь, готовили еду на костре. Для Эбигайль ставили отдельный шатёр, неподалёку от шатра Томаса. Ночами он плохо засыпал, думая всё о ней. Она была рядом, но её легенда не позволяла им видеться друг с другом ночью.
«Хоть бы на миг снова прикоснуться к её прекрасному телу, припасть губами к её манящим и чарующим устам.»
Как многим известно, — навязчивые мысли и желания имеют свойство сбываться. Вот и на эту четвёртую ночь мольбы Томаса наконец были услышаны.
Лагерь давно спал. Томас беспокойно ворочался на меховой лежанке, пытаясь заснуть. Мучительная сдавливающая истома в паху требовала разрядки. Томас уже собирался просто засунуть себе в шоссы руку и сделать то, что мужчины обычно и делают, когда у них долго нет женщин.
Вдруг полог его шатра раздвинулся и внутрь вполз на карачках кто-то закутанный во всё чёрное. Томас уже потянулся за мечом лежавшим рядом, когда услышал громкий шёпот:
— Томас!
— Эбигайль! Ползи сюда, — безумная радость нахлынула и затопила его.
Эбигайль в монашеском облачении быстро перебирая руками и коленями буквально рванулась на звук его голоса. Она нащупала его в темноте руками и вскарабкалась сверху.
— Я соскучилась! Я так соскучилась! Прости меня, Томас, я очень соскучилась! — всё шептала она как безумная.
Её жаркие губы на ощупь нашли его рот и впились в долгом страстном поцелуе. Нетерпеливые руки рывками задирали его рубашку, оголяя торс. Пересиливая свои порывы она с трудом оторвалась от его исцелованных губ и обдала лицо Томаса горячим дыханием.
— Не могу больше терпеть!
Мыча от нетерпения и страсти, она стала отползать, припадая губами к его оголённому телу, трясь щекой и носом о его кожу, лаская горячими вспотевшими ладонями его бока и поясницу. Добравшись до пупка она высунутым языком вылизала и его и всё вокруг. Дальше уже мешались шоссы. Эбигайль лихорадочно стала сдирать их с Томаса, отчаянно кряхтя и шумно выдыхая воздух открытым ртом.
Освобождённый из плена штанов член Томаса упруго закачался перед её лицом. Эбигайль схватила его влажной от пота ладонью и стала надраивать, облизывая при этом сверху до низа. Страстные приглушенные выкрики-выдохи сквозь высунутый язык заполнили шатёр. Томас держался уже из последних сил. Почувствовав это, Эбигайль приняла его готовый уже взорваться член в свой горячий рот и стала всасывать в себя, громко чмокая и мыча носом. Томас простонал и выплеснул из себя всё, что копилось у него внутри все эти четыре дня.
Но она… Она не останавливалась! Она все ни как не могла остановиться! Да остановись же!!! Хвааааатииииит!!!!!
Томас схватил её голову обеими ладонями! Рванул вверх!
Сильнейший оргазм, какого Томас ни когда ещё в своей жизни ни испытывал ни разу, сотряс его тело. Не подвластная человеку сила крутила и трепала его, словно травинку, невыразимый словами восторг заполонил разум. Томас стонал и чуть ли не кричал от всего этого. Пальцы рук судорожно сжимали голову Эбигайль, замотанную в монашеские одежды. Томас слышал как она тяжело дышит и часто сглатывает.
Когда он отпустил её голову, она подползла и стала лихорадочно покрывать его лицо поцелуями, шепча обжигающим ртом:
— Прости, Томас! Я просто соскучилась! М-м-м-м…
Эбигайль привстала на коленях и стала быстро задирать подолы своих одежд. Затем она обняла пальцами возбуждённый член Томаса и насадила себя на него. Оперевшись обеими руками о лежанку, она задвигалась, шумно дыша открытым ртом и шлёпая ягодицами о бёдра Томаса.
Томас расслабленно выдохнул и на ощупь засунул руки под её одежды. Пальцами он ощутил её влажную от пота кожу, мощные мышцы спины, ходившие ходуном от её движений. Мышцы спины выпирали из под кожи. Томас трогал их лёгкими прикосновениями и спускался ниже вдоль ребристого позвоночника. Ягодицы были упругими и мокрыми от капелек пота. Томас сжал их ладонями с растопыренными пальцами, впиваясь ногтями в её кожу.
«Кто ты на сей раз?»
Эбигайль застонала и, схватив запястья Томаса своими невероятно сильными пальцами, запрокинула его руки ему за голову. Сковав таким образом его руки, она неистово продолжила его трахать, готовясь то ли заорать во всё горло, то ли взорваться и разлететься кровавым дождём.
«Давай, детка! Давай!»
В последний момент она просто заткнула себе рот тем, что снова впилась губами в губы Томаса. Пока волны оргазма гуляли по её телу, она скулила и визжала, заглушая всё это его ртом, словно кляпом.
«М-м-м-м-м-м! М-м-м-м-м-м-а-а-а-м-м!» — думал Томас.
Эбигайль, наконец, успокоилась и теперь расслабленно лежала на нём. Высвободив свои запястья из её безвольных рук, Томас снова осторожно просунул их под складки её одежды. Ему безумно хотелось снять с неё всё и посмотреть на то, что у неё там.
«Какое мускулистое тело. Влажное и горячее.»
Эбигайль зашевелилась, подняв голову с груди Томаса, она вздохнула, чмокнула его в краешек губ и стала отползать.
— Пора, Томас! Я пошла, — прошептала она и выползла на коленях из его шатра.
Натянув обратно штаны и выправив взмокшую рубашку, он растянулся на лежанке и закрыл глаза. На душе было невероятно хорошо.
