Так и лежал Глен без сна, одолеваемый чуждыми ему философскими мыслями, закинув одну руку за голову. Он то и дело проводил пальцами по гладкому затылку. После обеда он решил побриться наголо. Во первых — из гигиенических целей, а во вторых — ему просто надоели отросшие волосы, челка которых лезла в глаза. Бороду он решил оставить. Глен не хотел видеть свое лицо гладко выбритым. А борода создавала видимость наличия щек. 

Свет лампы, качающейся возле его койки, пробивался сквозь прутики защитного кожуха и делил помещение на множество ромбов, скользящих тут и там. Мерное храпение матросов слилось в общий гул, ставший уже привычным фоном всех его ночных раздумий. Звук этот походил на вращающийся мельничный жернов. Странно, каким образом храп моряков синхронизировался друг с другом. Они дышали как единый организм. Волны упорно лизали борты «Чеквесты» неся ее на юг. Глен очень хотел попасть в конечную точку своего путешествия и в то же время очень этого не хотел. Как только его цель будет достигнута, придется искать следующую цель. Или эта цель сама его найдет и поставит перед сержантом очередную проблему, которую придется решить. 

— Как же я устал. — Произнес он шепотом. 

Не потому, что боялся разбудить кого-то из матросов, а потому, что на более громкий звук у него не осталось сил. Глен попытался заснуть, закрыв глаза, но сон не шел. Парадокс — чем сильнее организм вымотан, тем сложнее заставить его отдохнуть.