Со стороны все может показаться неким изощренным подобием космооперы. Я не хочу и не буду описывать виденные мною события — вы и так можете хорошо их вообразить, дорогие друзья. Сконцентрируюсь лучше на удивительной Белой планете, которую наконец узрел. Бледный шар, окруженный пузырем розовой атмосферы, парил в черноте космического пространства. Гладкие, снежно белые камни, поясом астероидов вращались вокруг экватора. Они были похожи на оскаленные в пасти зубы, словно говорящие: не подходи к загнанному в угол зверю. Приближаясь, я начал различать выветренные кости горных хребтов, вздымающихся прямо из белой плоти планетарной коры. Рубиновые реки, сетью вен стекались в редкие, темно-пурпурные моря — скорее скопления крупных озер. Еще ближе — обширные леса узловатых раскидистых деревьев с кронами цвета маджента. В голове возникли образы садов сакуры. Тихое, умиротворенное место. Безопасное, словно на груди великана. Планета дышала, она была живой. Немыслимых размеров организм вращался вокруг далекой звезды. Мирно дремал и видел сны. И горе тому дураку, что решится его разбудить. 

Услышав от бармена название местной общины, я был готов встретить некий культ, жгущий свечи в хижинах с высокими шпилями и читающий летания на неизвестных языках. Вместо этого я лицезрел масштабный промышленный комплекс. Сеть полисов, ведущих деятельность по всей планете. Их не было видно с орбиты. Их с трудом было видно и с высоты птичьего полета. Органично вписываясь в органический пейзаж этого таинственного мира, здания, заводы и даже транспортные средства повторяли силуэты местной экосистемы. Гигантская полусфера, в которой соединялось множество путей монорельса венчала голографическая надпись: «Консорциум Шмын-ген». Оказавшись внутри, я словно снова очутился на территории Вокзала. Уменьшенной его копии, стилизованной под местный экстерьер. Кажется, это было сердце революции.