Заметка 21. Поиск. Путей поиск.
Доброго времени суток, дорогие друзья! Вы тоже ощущаете эту дрожь? Кажется, что сама земля вибрирует под ногами. Но это не она. Точнее не только она. Вибрирует все вокруг, весь наш мир. Эта дрожь смущает нас и пугает. Мы не может понять, как ощущаем ее, какими органами чувств — это обескураживает. Это дрожь меняющегося мира. Кажется, он корчится в спазмах, словно какой-то жук или змея, стремясь вырваться из старой шкуры. Рано или поздно он справиться со своей задачей и предстанет свету звезд в новом виде. О дивный новый мир. Увидим ли мы его, или нет — это уже другой вопрос. Очень важный вопрос. Очень страшный вопрос.
Межпространственный Вокзал тоже потряхивает. Разумные и неразумные формы жизни, населяющие его просторы, испытывают не угасающую тревожность. Они ощущают беспомощность перед некими масштабными метаморфозами и не знают что делать. В одном мнении сходимся все мы — не усугублять. Все, что мы должны делать сейчас — это стараться сохранять мир и покой вокруг нас. Настолько далеко, насколько можем дотянуться. Сейчас, как никогда важно дарить любовь и добро всем, кто в них нуждается. Стать батарейкой для других. Научиться отдавать и благодарно принимать любое проявление заботы и искренности.
Я уже обмолвился в одной из своих ранних заметок, что Власти Вокзала решили ускорить череду смены сезонов на его просторах. Как оказалось — нельзя сменить сезон, не изменив при этом мир. Плохо это или хорошо — я не знаю. Знаю лишь, что нельзя вечно жить в зиме. Жить на закате. Жить у пропасти. Вскоре нас всех ждет весна — пора нового начала. И мы начнем все заново, становясь лучше, чем были до этого. Становясь сильнее. Становясь теми, кому улыбнуться звезды. Я верю, нет — я знаю, что все у нас с вами будет хорошо. Не сегодня, не завтра, но обязательно будет. Тогда то я и произнесу эту великую фразу: «я же говорил!»
А сейчас, я сбиваюсь с ног, в прямом и переносном смысле этого слова. Стабилизационное оборудование нашей мастерской, а также множество расходных материалов то появляется, то исчезает из продажи. Мне приходится в поте лица изучать новые техники Стабилизации, поддерживая наше ремесло и искать альтернативы ранее используемым ингредиентам. Проблем нет разве что в количестве приключений, в которые меня тянет отправиться. Но какой в этом толк, если я ничего не смогу принести вам из них. Я посетил множество потаенных мест Межпространственного Вокзала, в надежде отыскать поставщиков из дальних далей. И в некотором роде преуспел.
Знаете, каждый год, примерно в одно и то же время, мне до жути начинает хотеться сладкого. Не важно какого, лишь бы было сладко. Ноги мои гудят от напряжения. Я обошел несчетное множество ярусов и скрытых депо. Там я израсходовал весь свой запас харизмы, выбивая выгодные условия покупки нужных материалов для работы Мистерры. Важно не только наличие ресурсов, но и их качество. Это основной критерий нашего ремесла. Если не придерживаться определенного уровня, то какой во всем этом смысл? Так вот, день близится к завершению и я нашел одно занимательное местечко, где можно отведать сладкого, да еще какого!
Сейчас, когда снег с дождем попеременно, а то и разом поливают ярусы Вокзала, превращая его мостовые в настоящее серое болото, название обнаруженного мной места никого не удивит. Возможно, даже отпугнет. Тем не менее, это огромный, растянувшийся на многие лиги, постоялый двор «Горький берег». Гигантское болото, занимающее собой целый ярус! Настоящее болото, с темной жижей, покрытой сетью изумрудной тины. Раскидистыми кронами деревьев, растущих прямо из густых темных вод. Под их широко расставленными узловатыми корнями, похожими на лапы пауков мерцают светлячки. На массивных, вытянувшихся причудливыми узорами ветвях колышется летучий мох. Его длинные бирюзовые бороды почти касаются глади болота, из которой то и дело выпрыгивают маленькие странные существа, откусывая от нижних кончиков летучего мха яркие почки. Разглядеть этих существ я так и не сумел, хоть и очень старался. Вокруг сгущался полумрак, а горячий туман, поднимающийся с поверхности болот не облегчал моих попыток.
Вечные сумерки нежно расталкивал огонек фонаря, покачивающийся на носу лодки, забравшей меня с причала. На его дощатой поверхности, облокотившись на парапеты, ожидали такие же как я, желающие посетить это невероятное место. Под неоновой вывеской «Горького берега» в ряд выстроились лодочки, на борту которых то и дело сменялись покидающие постоялый двор и те, кто желал туда попасть. Лодочки эти отходили от причала с помощью таинственных существ в плащах с капюшонами, скрывающими лица. Существа эти отталкивались длинными жердями об илистое дно, развивая неплохую скорость. Я погрузился на подошедшую лодочку вместе с другими посетителями. Сел на скамью, по направлению движения и вскоре добрался до пункта назначения. Выйдя на такой же дощатый причал, я оглянулся на лодочника и кинул ему полупрозрачную монетку с широко распахнутым оком на аверсе и тремя кругами на реверсе. Лодочник ловко схватил монету чешуйчатой рукой с перепонками между пальцев и быстро ощупав ее, горячо меня поблагодарил. Я махнул ему на прощание и повернулся к главному зданию постоялого двора.
Оказалось это место невероятно огромным. Оно и правда занимало целый ярус и обладало своей экосистемой. Кожистые летучие твари, то и дело стайками проносились над головой, скрипуча вопя. Они распахивали свои гигантские пасти словно сети траулеров и поглощали целые тучи мошек. Я знал, что мы крепко подружимся с этими существами, спасающими нас от орд кровососущих насекомых, населяющих этот дикий край. Пройдя по деревянному помосту, я оказался на круглой площади, освещенной янтарного цвета фонарями. Те свисали на лианах откуда-то сверху и выглядели как закрытые бутоны с полупрозрачными лепестками, сквозь которые пробивался таинственный свет. Сама же площадь медленно раскачивалась над болотом, вися на таких же лианах. Я, как и другие туристы обошел площадь вокруг, читая таблички указателей. Тут был и парк аттракционов — впрочем я очень устал для подобного мероприятия и церковь некоего Дагона — на мессу в которую приглашала красочная листовка, и множество других мест. Вращая головой, разинув от удивления рот, я не сразу почувствовал, как здесь жарко. Скинув с себя всепогодный буторианский плащ, я принялся искать еду. Шагая по мосткам, пересекал деревянные платформы на толстых сваях, вдоль которых теснились лодчонки и даже целые плоты с шатрами на них. Там, в неясном свете фонарей шумели различные существа. Одни играли в азартные игры, другие вкушали уличной еды, сидя за высокими столами, задумчиво глядя в туманную даль.
Поднявшись повыше, приближаясь к главному зданию, в котором располагалась кондитерская, я сумел выбраться из влажного жара нижних уровней «Горького берега». Над туманом я смог разглядеть больше и скажу вам — был восхищен. В кронах множества деревьев располагались маленькие уютные домики с выпуклыми круглыми окнами. Они были похожи на деревянных рыбок. У домиков были свои балконы, они же — пристани. Я забыл о жажде сладкого, когда увидел, как лодка подплыла к подножью одного из таких домиков и глянцевые лианы, свисающие с балкона обхватили ее, подняв наверх. С киля лодки в воду посыпались мелкие рачки и ошмётки тины, а экипаж как ни в чем не бывало ступил на балкон. Для них это было обычным действом, как загнать автомобиль в гараж — я же был поражен. Вдалеке, у самой границы яруса, выходящей в пустоту Межвокзалья, виднелась небольшая баржа. Она стояла на якоре возле самого обрыва, с которого болотистая вода обрушивалась в бездну зеленым водопадом. Сначала я подумал, что на барже установлен большой квадратный парус, как у триремы. Но не смог разобрать цвет этого паруса.
Цвет его постоянно менялся. И вскоре, я начал различать некое движение на всей его поверхности. Оказалось — это натянутое полотно экрана, в которое бил луч проектора из рубки на корме баржи. Там, на палубе, в уютных креслах сидели люди, наслаждаясь любимыми фильмами на большом экране и обществом друг друга. Наверняка, все они были хорошими друзьями, а если нет — то вскоре неминуемо ими станут. Я словно почуял ароматы холодного пенного и заставляющие наполняться слюной рот запахи попкорна. Соленого, желтого от впитавшегося масла и сладкого, липкого от покрывающей его карамели. Карамели, сладкой и тягучей, пахнущей жженым сахаром и ванилью. Тогда я отвлекся, под оглушительное урчание своего желудка и оглянулся по сторонам, смутившись. Благо, рядом не было ни души. Кроме, разве что, летающих тварей, без устали жрущих крошечных кровопийц, вьющихся над моей головой. Спасибо им. А может, спасибо мне — за то, что собираю жуков вокруг себя, словно приманка.
Добравшись до огромного деревянного дворца, напоминавшего по стилю шале, я был готов и вовремя захлопнул разинутый рот. Как я до сих пор не наелся мошкары — для меня осталось загадкой. Это было единственное здание в округе, для постройки которого использовался камень. Возможно, камень присутствовал и в конструкции Церкви Дагона, но мелодия, доносящаяся оттуда навевала на мысли о кромешной тьме океанских бездн, поэтому я не ставил себе целью посетить то религиозное местечко. Может быть, в следующий раз. Постоялый двор возвышался на гигантской каменной глыбе. Пересекая очередной мост, наиболее широкий и крепкий из всех, виденных мной ранее, я разглядел циклопическую каменную кладку фундамента постоялого двора. Высокое здание изобиловало полукруглыми балкончиками различных размеров, хаотично торчащих из его стен, наподобие грибов трутовиков. В разные стороны от постоялого двора тянулись лианы, то по одной, то скручиваясь в толстые канаты. На них висели бутоны-фонарики, разрывая белесую мглу тумана. Казалось, постоялый двор разместился на верхушке гигантского обелиска, уходящего в бесконечность тумана сизо-молочного цвета.
Я вошел сквозь массивные створчатые двери, гостеприимно распахнутые наружу. Челюсти мои были плотно сжаты. Я подготовился к любым чудесам. Лишь глаза жадно вращались в глазницах. Ведь мне нужно было впитать все окружение этого удивительного места и рассказать о нем вам. Это важно для меня, как для любого путешественника — попытаться донести до вас самую суть испытанного мной приключения. А может и сподвигнуть вас на поиски своего собственного приключения и услышать рассказ о нем после. Внутри оказалось очень просторно и уютно. Тепло, но не жарко. Широкие винтовые лестницы, с перилами из лакированных корней, уходили наверх во всех направлениях из главного зала. В его центре, за круглой стойкой располагались милейшие создания, словно сошедшие со страниц «Белых людей» Мэкена. Не раскрывая ртов, они уяснили мои желания, как только я приблизился. Одна и существ перелетела через стойку и жестом проводила меня наверх.
Поднимаясь по лестнице, я оставлял большой зал за спиной. Туман снова сгущался и вот я уже словно плыл в нем, не различая ни ступеней ни своих ног. Существо впереди плавно стремилось наверх, мерцая призрачным лунным светом. Наконец, я добрался до деревянной платформы и сквозь пурпурную вуаль вышел на небольшую террасу. Это был один из тех балконов, которые я увидел на подступах к постоялому двору. Все так же без слов, существо объяснило, что здесь я могу оставаться столько, сколько считаю нужным. Ни одна душа, ни живая, ни мертвая меня не побеспокоят. Занимательное определение покоя, подумал я тогда. Но существо не шутило. Оно поведало мне, что ужин скоро прибудет и в нем будут учтены все мои пожелания. Я хотел было поблагодарить ее, но отвлекся на раздавшийся вдалеке хлопок. Над баржей-кинотеатром распускались цветы салютов. Когда я снова повернулся, существа уже не было рядом.
Проходясь по террасе в ожидании ужина, я некоторое время разглядывал узел из ветвей, внутри которого располагался мягкий кокон кровати. Материал, похожий на волокно, покрывающее семена хлопчатника манило прилечь на него. Но я был тверд в своем стремлении объесться до сытой комы. Пройдясь несколько раз вдоль деревянной балюстрады, водя ладонью по ее гладкой, испещренной символами поверхности, я вглядывался вдаль. Казалось, тут можно провести вечность и ни на миг не заскучать. Слишком тихое и уютное место. Но еще лучше — изредка возвращаться сюда, чтобы перевести дух. Всем нам порой нужна тихая гавань. Как говориться, кораблю безопаснее в порту, но не для этого он строился. Вдруг, ноздрей моих достиг чарующий аромат еды. Я оторвал взгляд с бескрайнего простора болот и увидел на круглом столе, окруженном скамьями множество различных блюд. В углублении по центру стола пылали жаром угли под чугунной решеткой. На подносах было все, что я любил и вскоре мог полюбить. Тут были морепродукты и мясо, и различные овощи, и сыры, и многое другое.
Но вот, взгляд мой пал на то, чего я жаждал сильнее всего. Белоснежные подушечки болотной мальвы. Вот что привело меня на эти болота! Они стояли в широкой вазе, заботливо насаженные на тонкие прутики. Я взял один, позабыв обо всех тревогах и принялся медленно вращать прутик над раскаленными углями, вдыхая восхитительный аромат этого незамысловатого лакомства. На балюстраду то и дело присаживались крылатые истребители жуков, как бы намекая, что одними членистоногими сыт не будешь. Вокруг струился бледный туман, окрашиваясь в цвета мерцающих огоньков, освещавших террасу. А я все смотрел на тлеющие угли и медленно румянившуюся подушечку на кончике прута. Силы возвращались ко мне, несмотря на поздний вечер. Уверенность в себя вновь крепла в груди.
Omnia licuit
Доброго времени суток, друзья! У меня есть множество историй, которыми я хочу с вами поделиться. Очень долгое время они пылились черновиками в столе, но теперь настал их час. Я постараюсь как можно чаще доставать их на свет и приводить в порядок перед тем, как познакомить с вами - надеюсь вы подружитесь! Очень жду от вас комментариев по поводу моих трудов - так мне будет легче освоиться в новом ремесле, с которым я решил связать свою жизнь.
