Все это было настолько отчетливо видно, что, если бы Лиза встретила ту женщину на улице, непременно бы узнала. Она до утра не могла сомкнуть глаз. На следующий день у бассейна увидела абсолютно невозмутимого улыбающегося Вениамина с тётей. Они о чём-то спокойно переговаривались с другими отдыхающими. Подойдя ближе Лиза услышала, что речь о каких древних сказаниях, легендах, местах силы и прочем. Её будто кто-то дернул за язык, когда поблизости почти никого не оказалось:

— Вчера я стала случайным свидетелем того, что происходило у вашего костра. То, что ДвОрю, извините, Бориса, вы нетрадиционным методом избавляли от алкоголизма, понятно. А то, что было вон с тем господином, — Лиза показала мужчину, который снимал халат у бассейна, и, на теле которого остались только темные, как родимые, пятна, — и женщиной в костре…

— Ты не должна была этого видеть… — округлились глаза тёти Майи.

— Однако, она увидела, — Вениамин подошел почти вплотную и заглянул Лизе в лицо, — ну ка — ну ка… Вот оно что. Теряю бдительность. Сразу не обратил внимания. У девушки дар врожденный. И она считала всю жизнь, что все люди такие же, что видеть могут так же. Потом подавить это в себе старалась. А оно видишь, как, возле места силы оказалась и вот оно, всё и выскочило наружу.

Оставшееся время в пансионате они провели втроём. Лиза много расспрашивала о произошедшем. Казалось её с удовольствием посвящают в некоторые тайны и подробности «нетрадиционщиков». Перед отъездом Вениамин завел речь о том, что от Лизиного дара можно отказаться, один раз он уже довел её до серьезной операции. Этим надо или пользоваться, или избавляться. Можно в церковь пойти, есть вроде сильные священники, которые все это отчитать и очистить могут. Но таких сейчас поискать надо. А вот сам он может провести ритуал, по передаче, подчеркнул, добровольной передаче дара другому человеку. Явно имея ввиду самого себя.